О Сочи с юмором

Спор членов нашей семьи завершился, конечно, в мою пользу. А спорили вот о чем. Супруга Татьяна хотела отдыхать в Турции, сын Михаил на чемпионате Европы по футболу, а я, Сергей Песков, глава семейства, категорично заявил: «Только в Сочи! Мы – патриоты своей страны, не можем позволить себе тратить кровные рублики в зонах отдыха за границей. Поддержим олимпийское строительство и заодно проконтролируем, как оно движется. Тем более, что билеты я уже купил».

Поэтому через месяц, в середине июля, мы в своей родной Перми сели в поезд, который часов за шестьдесят пять должен был довезти нас до черноморского побережья Краснодарского края. Никто из нас в Сочи еще не был, если не считать моей поездки в трехлетнем возрасте, 32 года назад. В памяти детской не осталось ничего, только моя фотография в обнаженном виде на морском песочке. Хорошо, что в то время мы ничего не слышали про педофилов.

Да мы вообще до этого лета практически никуда не выезжали. Возможностей особых не было, поэтому проводили летнее время на дачном участке с родителями, ловя рыбу, собирая грибы, ягоды и делая заготовки на зиму. Думаю, не надо уточнять, кто ловил рыбу, а кто делал заготовки. К тридцати пяти годам я начал неплохо зарабатывать, поэтому удалось скопить на полноценный отдых на море. В туристические агентства мы из принципа не обращались (зачем кормить посредников), узнав от приятелей, что все можно решить на месте. Правда, приятели как-то чересчур загадочно перемигивались и странно улыбались, уходя от прямого вопроса: «Ну, как оно там?». Причины их поведения мы узнали позже, но обо всем по порядку.

Кстати, накануне отъезда я купил книжку о Сочи и окрестностях, которую громко читал своей семье всю дорогу, время от времени демонстрируя плохо отпечатанные фотографии. Первые пару часов супруга и сын внимательно слушали, но вскоре Мишка забрался на верхнюю полку и демонстративно отвернулся, а Татьяна вышла в коридор. Но с нами в купе ехала старушка, которая попросила меня продолжить чтение, что я с удовольствием и сделал. Хоть одна попалась родная душа в пути. Кстати, Евгения Павловна, так звали бабулю, хорошо играла в покер, чем особо порадовала меня. Если бы не ее возраст, ух! В смысле, могли бы дружить семьями.

В южных широтах в вагоне стало душно. Но ехать оставалось часов восемь, поэтому вполне можно было потерпеть. Не тут-то было. Внезапно поезд сделал незапланированную остановку. Прошло полчаса, но мы по-прежнему стояли. Опытная Евгения Павловна сказала «Приплыли». Что она имела в виду, разъяснять не захотела, послав меня за ответом к проводнику. Там уже стояла нервная толпа пассажиров.

– Не волнуйтесь, девочки и мальчики, – хихикала краснолицая проводница. – Сель впереди или оползень. Сейчас расчистят, и поедем дальше, в город-курорт. Все стоят, и мы стоим.

Стоянка продолжалась два часа, после чего, ничего больше не объясняя и не извиняясь, нас повезли дальше.

– Возмутительно! – произнесла наша соседка. – Сейчас Якунину и Путину письма напишу! Сергей, дайте перо и бумагу.

Пера не было, поэтому я достал шариковую ручку и альбом для рисования сына Мишки. Он поначалу хотел возмутиться, но Татьяна успокоила его, сказав, что в Сочи купит новый.

– Два новых, – начал торговаться сын, на том и порешили.

Евгения Павловна попросила писать меня, так как к тряске вагона прибавилась тряска ее пальцев.

– Пишите, Сергей! «Уважаемые господа! Мы, граждане России, платим налоги, чтобы содержать все наши курорты. Самолетами мы летать не можем по материальным причинам. Неужели вы не можете обеспечить нам безопасность единственной доступной дороги к морю? Думаете, что на Олимпиаду все только полетят, и про сели с оползнями никто не узнает? Еще как узнают! Если не примете меры, мы опубликуем это письмо в прессе и Интернете!»

– Все? – спросил я.

– Да, – ответила старушка. – Подпишите всей семьей, и я подпишу. А в Сочи передам в администрацию города, копию – начальнику вокзала, вторую копию – прокурору, а третью отошлю адвокату Павлу Астахову.

Старушка велела Мишке пройти по вагону и собрать подписи у всех пассажиров. Вернулся он без письма, но с начальником поезда, который держал его за руку.

– Ссажу всех, – пригрозил злой дядя и ушел.

Больше ничего писать мы не стали, тем более, что через два часа надо было выходить.

Когда наш путь стал проходить вдоль моря, мы забыли обо всех неприятностях и прильнули к окну. Вот оно, вожделенное и долгожданное! Счастье, к которому мы так стремились. Теперь все должно быть хорошо. Я снова достал книгу и открыл на нужной странице. «Сто сорок три километра береговой полосы! Замечательный морской климат! Пальмы, оздоровляющий воздух!»

– Помолчи, – попросила Татьяна. – Дай полюбоваться. Я же море никогда не видела.

– Вам можно позавидовать, деточка, – улыбнулась Евгения Павловна.

– А мне? – обиделся Мишка. – Я ж тоже в первый раз.

– И тебе, сынок, – продолжала улыбаться старушка. – Пока никто не разочаровал.

– Чего ж вы едете, раз не нравится? – вспылила Татьяна.

– А куда ж мне ехать, – вздохнула наша соседка. – Живу я здесь. Жалко, принять мне вас негде, квартирка однокомнатная. Но ничего, сейчас на вас посыплется шквал предложений. Не спешите хвататься за первое попавшееся. Выберите сначала, сравните.

На этом напутствии мы с ней и расстались.

Мы все сразу же оглохли от криков, стоящих на платформе. Я, руководствуясь советом соседки по купе, твердо и решительно повел семью к выходу из вокзала, игнорируя заманчивые предложения устного характера и на табличках. На привокзальной площади было не менее оживленно, но можно было хоть немного сориентироваться в ситуации.

Гостиницы я отмел сразу же, так как цены изучил еще в Перми, собирая информацию в сети. Нам цивилизованный отдых явно был не по карману. Впрочем, не настолько он был и цивилизованный, судя по откликам выживших отдыхающих. Сервис настолько ненавязчив, что его просто не замечаешь. Администраторы чувствуют себя хозяевами жизни, воспринимая отдыхающих, как помеху их спокойному существованию. Питание очень диетическое, после которого хочется еще разрезать вдоль батон и украсить его половинки вареной колбасой с помидором. И все это за такие деньги, что в Египте бы обзавидовались.

Короче говоря, сразу же было решено искать жилье в частном секторе. Тем более, что сочинцы понастроили домов со всеми практически удобствами, а просили за эти удобства в два раза меньше, чем в отелях. Я действовал по принципу, чтобы человек, у которого мы будем снимать жилье, вызывал симпатию. Поэтому и остановил свой выбор на седом старичке с палочкой, в морском кителе, тельняшке и фуражке с надписью «Сочи – 14». В свободной руке он держал табличку «Пансион у моря». Это нам и было нужно.

Старичок бордо повел нас к месту пансиона. Двухэтажный домик за забором в садике, увитом виноградом. Что может быть лучше после наших мрачных пермских пейзажей. Вскоре оказалось, что старичок – лишь посредник, поставляющий хозяевам клиентов.

– Мася, принимай гостей! – крикнул он прямо от ворот и велел нам подождать. Масей оказалась крупная женщина в цветастом и одновременно выцветшем халате.

– Проходите, проходите, – заулыбалась хозяйка, рукой показывая, что мы можем приблизиться к ней без опаски. – А вот и ваши апартаменты.

Апартаментами оказался жилой блок в мини-гостинице, состоящий из смежного санузла и комнаты с телевизором. Кухонька была общей на четыре блока. Первое впечатление показалось вполне приличным. Да и уходить отсюда, снова бродить по жаре совсем не хотелось. Татьяна и Мишка одобрительно кивнули.

– Денежки, если позволите, сразу, – улыбнулась хозяйка. – За все недели.

– Вопросов нет, – ответил я. – Сейчас вещи разберем, и я вам занесу квартплату.

– А я в душ, – умоляюще попросила жена.

– Сначала я, по-маленькому, – опередил маму Мишка.

Вот тут и начались проблемы. Вода в унитазе не хотела сливаться, о чем Михаил мне торжественно объявил. Мало того, вода не хотела уходить и из ванной, поэтому, пока супруга приняла душ, ей пришлось выбирать оттуда вплавь. Я тут же пригласил Масю, то есть Марию Григорьевну.

– Не успели заехать, – повысила голос она, – как всю сантехнику мне переломали! За детьми следить надо! И за женами тоже! Кто платить за вызов специалиста будет?

– Ладно, ладно, – успокоил я ее. – Я заплачу. Только пусть сделают, а мы пока на море сходим.

– Пятьсот рублей, – сообщила Мася, успокаиваясь. – Но смотрите мне, в следующий раз оштрафую.

Мы расселись в комнате, кто на чем, и осмотрелись. Где были наши глаза и нос сразу? Пахло плесенью и сыростью. Простыни были влажные от самого воздуха в комнатке. На стенах процветали пятна грибка, в тех местах, куда шел уклон в полах, стояли лужицы.

– Да, – мрачно сказал я, – так на нас и ремонт всего дома повесят.

Но настроение даже из-за этих незначительных проблем ни у кого из нас не испортилось. Мы были на море! И прямо сейчас туда и пойдем! Это оказалось не так легко. Нет, до моря идти было недалеко, минут пятнадцать, но к самому морю так просто не подойти. Город напоминал большую стройплощадку. Везде висели указатели, какой объект и кем возводится. На заборах, укрывающих стройки от остальной части Сочи, висели плакаты, призывающие посетить «Кинотавр» и «Летний кубок КВН». Хотелось и того, и другого, но не сейчас. Из-за перегороженных там и сям улиц постоянно возникали заторы машин. Клубы выхлопного газа очень украшали город-курорт.

Вся набережная была поделена на территории санаториев, пансионатов и частных арендаторов. Муниципальные кусочки не вызывали доверия. Я посадил семейство на скамейку, а сам побежал вдоль моря, отыскивая вход подешевле. Сумма варьировалась от двухсот до семидесяти рублей. Ладно, подумал я, приемлемо, и пошел за своими. Но это были еще не все затраты. Три шезлонга обошлись мне в шестьсот рублей. Не лежать же на гальке.

Купание в море должно было компенсировать все нервные и материальные затраты. Мишка плескался, нырял, плавал, подпрыгивал. Татьяна с суровым лицом вошла в воду, осмотрелась, брезгливо повела носом, сделала круглые глаза, будто жабу в постели увидела, и вышла обратно. Я проплыл вперед метров пятьдесят и вернулся. Вода была теплой, абсолютно не освежала после горячего сочинского солнца. Ну, хоть ребенок счастлив, и то хорошо.

Я плюхнулся на шезлонг рядом с женой и спросил:

– Ну как?

Лучше бы я этого не делал. Пока Мишка был в зоне недосягаемости, я услышал неотредактированное мнение женщины о моей непробиваемой упрямости, обо всех местных прелестях, о Масе и ее отеле «минус три звезды». Даже оползень в ее устах выглядел вполне невинно. Хорошо, что скоро вернулся Мишка, вот только плохо, что он хотел есть. Правда, есть хотели мы все. Я оглянулся в поисках съестного.

На самом пляже торговали мороженым и чебуреками. Да еще две женщины восточного вида носили что-то в огромных баулах, радостно перечисляя ассортимент продукции. «Чурчхелла, семечки, креветки, вареная кукуруза!», – перекрикивали они друг друга. Мишке хотелось всего. Татьяна сказала, что ничего из рук этих торговок есть не будет и нам не разрешит, даже если придется все две недели голодать. Нет, с ней лучше не спорить в таких случаях, поэтому я надел шорты, майку и шлепанцы и вышел за пределы пляжа.

Кафе было полно, даже глаза разбегались. Шашлыки, мясо и рыба в любом виде, напитки. Но основательно мы решили поужинать вечером, а сейчас надо было слегка перекусить. Я купил три пиццы, себе пиво, остальным по банке колы. На обратном пути меня остановил охранник, стоящий на калитке пляжа. Оказалось, что, выйдя за территорию, я снова должен был платить за вход. Одна из пицц чуть не оказалась на ни в чем не виноватом лице парня. Не он же правила устанавливал. Мои возмущения он прервал, показав на надпись мелким шрифтом рядом с кассой. Ох, этот спасительный мелкий шрифт. Как любят им пользоваться недобросовестные производители продукции и другие ретивые господа.

Делать было нечего. Выбросив на морской ветер еще семьдесят рубликов, я воссоединился с семьей. Весь день мы планировали заниматься тем, ради чего сюда и приехали, то есть купаться, загорать и весело проводить время. Татьяна ограничилась лежанием на шезлонге, а Мишка получил все тридцать три удовольствия, включая две порции мороженого. Пусть оно и в три раза дороже пермского, и порции меньше, и воды с пальмовым маслом в нем больше, но все равно – красота неимоверная.

Но тут произошло неизбежное. Перемена климата, незнакомая еда, мороженое из плохо перевариваемых ингредиентов, несколько глотков морской воды сделали в Мишкином организме неблаговидное дело. Правда, туалет на пляже был в наличии, но сын наш категорически отказался в него входить. Пришлось срочно собираться и покидать пляж. Мы перешли народную тропу вдоль набережной и вскочили в ближайшее кафе, в надежде, что удобства там окажутся цивилизованными. Татьяна осталась с умным видом изучать меню, а я повел Мишку на святое дело. Обратно мы вернулись довольными и улыбающимися. Михаил даже попросил купить ему шашлык. Мы провели в кафе пару часов, слушая живую музыку и в первый раз после приезда в Сочи прилично питаясь. Правда, счет, предъявленный официантом, немного испортил мне настроение. Да еще Мишка три раза просился взглянуть на оборудование местного санузла.

На улице начало темнеть. Воздух, за который не надо было платить, и который от этого не становился хуже, был свежим, пряным, насыщенным морской солью, легким бризом и дымком с кухонь прибрежных кафе и ресторанов. Мы прогулочным шагом вернулись домой. Нет, не домой, конечно, а свой номер маленькой, уютной гостиницы.

Когда мы подошли к калитке, то очень засомневались, туда ли мы пришли. Днем это была тихая, спокойная заводь, в которой, кроме Маси, никого не было. А сейчас двор полон был народу. Гремела музыка, на открытой веранде был накрыт стол, уставленный бутылками и закусками.

– Кто такие? – грозно крикнул какой-то мужичок в шортах-плавках с пузом наперевес. – Пароль?

Он явно был пьян.

– Да свои это, – захохотала Мася. – Проходи, не бойся. Сантехник был, все починил. Больше не балуйте.

Хозяйка погрозила нам пальцем, напоминающим шпикачку.

Мы прошли в свой номер, и Мишка снова побежал в туалет.

Татьяна подошла к хозяйке и спросила, нет ли у нее чего-нибудь от диареи для ребенка.

– Это дело обычное, – сразу посерьезнела Мася. – Это у всех на первых порах.

Она сходила в дом и принесла какие-то порошки в бумажных обертках.

– Вот, по спецрецепту лично для меня готовят, – прошептала она. – Вам по себестоимости отдам, по полтинничку за пакетик. И себе возьмите, для профилактики.

Мы все выпили по пакету. Приняли душ, переоделись и приготовились спать. День был слишком длинным, хотелось уже лечь и закрыть глаза. Не тут-то было. Раздался стук в дверь. Я нехотя встал и вышел.

– Просим к нам на огонек, – у двери стояла дама возраста периода творения Бальзака. Она нагнулась поближе и прошептала, – можно и без супруги. Чего ее беспокоить, пусть отдыхает.

Я вздрогнул и вежливо ответил:

– Как-нибудь в другой раз. Извините, мы с дороги, устали очень.

– Шалунишка, – причмокнул губами старушенция. В свете лампы краска на ее лице переливалась всеми цветами радуги. – Помните, вы обещали.

Я закрыл дверь и, дойдя до кровати, осторожно лег.

– Кто там? – спросила Татьяна, не открывая глаз.

– Сосед, – прошептал я. – За солью заходил.

Через мгновение все мы спали. Но, судя по всему, не очень долго. Я лежал и соображал, где я нахожусь, и что происходит вокруг. Громко играла музыка, нестройно пели какие-то явно нетрезвые люди, пахло горелым мясом. Но главное, рядом не было Татьяны, а Мишка не спал, держась за живот. Супруга вышла из туалета, и я понял, что произошло это очень своевременно. Буквально на мгновенье я опередил сына. Так, теперь все мы оказались не очень здоровы.

Я посмотрел на часы. Было всего лишь два часа ночи. Я вышел во двор, где веселье было в самом разгаре.

– Что вы нам дали? – спросил я у Маси, пытаясь перекричать Стаса Михайлова.

Тут меня увидела давешняя боевая подруга и подмигнула из-за бокала с красным вином.

– Что, не помогло? – плохо соображая, поинтересовалась Мася. – Наверное, я пакетики перепутала. Эти фармацевты все порошочки в одинаковые пакетики заворачивают, черт бы их побрал. Придется утра ждать, до дежурной аптеки очень далеко добираться. Постой-ка! Сейчас решим вопрос.

Мася подошла к двери соседнего летнего домика и постучала. Выглянула молодая женщина, зло сказав:

– Что еще? Хоть ночью от вас покой будет?

– Пардон, – икнула хозяйка. – Вот, собратья по несчастью. Поносят, бедолаги. Ребенок у них.

Женщина посмотрела на меня и сказала, что сейчас выйдет. Через минуту она, держа сумочку, вслед за мной вошла в наш номер.

Она поздоровалась, осмотрелась, по-хозяйски выложила на стол какой-то тюбик, поставила бутылку воды. Пока она разводила, растирала, как оказалось энтеросгель, попутно читала нам нравоучения:

– Я уже неделю здесь, с дочкой. Тоже первые три дня маялись. Вот несколько простых правил. В общепите не кушать, продукты на рынке не покупать, завтра покажу, где можно купаться, подальше от сточных дерьмотечек. В городе эпидемия кишечной палочки, но об этом вы нигде не услышите. Как же, столица Олимпиады – и сплошная диарея. Быть такого не может. Завтра придется вам отстоять очередь за энтеросгелем, без него пропадете. И готовьте сами, не ленитесь. Каши, овощные рагу, компоты. В сыром виде ничего не употребляйте. Все ясно?

Мы выпили лекарство и дружно кивнули. Да, для отдыха в Сочи, оказывается, крепкое здоровье надо иметь. И нервы железобетонные. Ну ничего, прорвемся, ведь отпуск только начинался. А русскому человеку без трудностей и жизнь не в радость.

Утром наша соседка заглянула еще раз и выдала нам по очередной порции лекарства, пообещав захватить нас на проверенный пляж и занеся кастрюльку со свежей овсяной кашей на молоке и с маслом. Жизнь налаживалась. И даже Мася со своими друзьями казались достаточно милыми и гостеприимными людьми. Главное, что веселые.

Вот только погода накрыла дождем. Ну ничего, здесь, говорят, это привычное дело. Утром дождик, после обеда солнце, и наоборот. Ну, не может же все быть гладко. Поживем – увидим.