Из Грозного в Кемерово…

Через Баку, Астану и рабство. Прощай Квебек, здравствуй Грозный!

В 1992 году в Канаде я заведовал лабораторией, изучающей влияние кризисных ситуаций на стресс. Контракт был подписан на три года. За два месяца до чеченской войны получаю от жены телеграмму, требующую срочного приезда. Что делать? Обращаюсь к шефам. Те – к хозяину. Увольняют меня без требования уплаты неустойки. Мало того, хозяин выделил мне сверх расчета, тысячу баксов.

Самолет, пересадки, и я в Минводах. Оттуда добираюсь до Владикавказа автобусом, а дальше – на попутке. Доехал я на ней до центрального рынка в Грозном и не узнаю город: возле рынка, по площади ходят бородатые мужики с автоматами; тут и там слышатся крики: «Продам танк», «Куплю патроны», «Автомат по дешевке…» и подобные; здесь же торгуют советскими справками, водительскими удостоверениями…; бегают пацаны, предлагая настоящие и поддельные доллары, обменять на рубли.

Иду с рынка в сторону дома. Через каждые 5-6 дворов висят объявления «Продается бензин». Людей на улице почти не видать, только появляются редкие прохожие, судя по экипировке, спешащие на рынок или с рынка.

Захожу в свой дом: нет мебели, вещей, нет семьи. И неясно, куда она уехала. Походил по соседям, поспрашивал, никто ничего не знает. Устав с дороги и от впечатлений, завалился спать.

Утром меня разбудил взрыв. Оказывается у соседа, прокурора района, живущего через дом от меня, взорвалась во дворе противотанковая мина.

Погулял я по городу три дня, навещая и расспрашивая всех знакомых, но все безрезультатно. Поехал в Аргун и Гудермес, где жили родственники жены. Там оказался бардак хуже грозненского и никого из близких не оказалось. Вернувшись в город, обошел все организации, где можно было бы получить хоть какую-то информацию. Все безуспешно. Заглянул на базар, там никого из знакомых не встретил. Много стариков и старух спекулировали лекарствами и продуктами питания. Возле них стояли люди, менявшие видимо последние вещи на пропитание и лечение. К вечеру, сильно устав от безысходности и неприятных впечатлений, вернулся домой и завалился спать.

Утром просыпаюсь, открываю глаза, стоят возле меня пять бородачей с автоматами.

— Вассалам Алейкум! – Радостно говорит один из них.

— Здравствуйте! – Отвечаю я, одеваясь.

— Помощь не нужна? – Спрашивают по правилам грозненского дружеского этикета.

— Была бы нужна, я бы Вас позвал. – Отвечаю, понимая, что дальше будет и разозлившись.

— Продай дом!

— За сколько? – Спрашиваю я.

Мне со смехом предлагают сумму, равную стоимости двух блоков сигарет. Понимая, что струсив, я все равно проиграю жизнь, заявляю, что лучше бесплатно отдам ее другу и говорю им, что они напрасно все это затеяли, показывая на автоматы: «Историю забыли?»

Такой разговор к хорошему не ведет и я чувствую, что сейчас мои мозги, вместе кровью и пулями окажутся на полу и стенах. Но понимание не останавливает меня. Переживания и усталость делают свое дело. Из интеллектуального, разговор переходит в эмоциональную плоскость, когда вместо разума кричат эмоции и, особенно — злоба. Бандиты тоже заводятся и в мою сторону направлены автоматы.

В это время заходят два брата, моих друга. Здороваются и, видя, что происходит, говорят своим землякам по-русски: «Сначала нас, потом его!»

Видимо, главный бандит, разразился длинной тирадой на чеченском языке, и бандиты покинули мой дом.

— Отвезу я тебя вечером в Хасавьюрт, Жора. – Говорит Ваха – старший из двух моих друзей-братьев. – Охранять постоянно мы тебя не сможем, а эти грохнут, не задумываясь. На Назрань ехать нельзя. Там сейчас бандиты гуляют и неизвестно, на кого попадешь. Поезда давно уже не ходят, ни на Москву, ни на Минводы, ни в Астрахань.

Вечером ребята заехали за мной, и мы двинули в Дагестан.

— Хотел тебя отвезти в Хасавьюрт. Но довезу до Дербента. Навещу там своих, пока в Дагестане сильно стрелять не начали. – Решил Ваха.

— В Дербент, так – в Дербент. – Согласился я. – Мне сейчас все равно куда ехать, что делать – я полностью опустошен.

К утру, мы уже были в этом южно-дагестанском городе, где я раньше ел много азербайджанских сладостей и пил хороший коньяк – «Лезгинка», где делали отличный шашлык из осетрины и почти тайно продавали черную икру.

Ребята отвезли меня вначале к своим родственникам, где нас хорошо накормили, а меня еще и нагрузили национальными чеченскими блюдами — чапилгашем и курзе, чтобы не проголодался в дальнейшем пути. Прежде, чем отпустить меня, стали спрашивать, какая помощь мне нужна, и предлагать деньги. Я долго убеждал, что мне ничего не надо, пока удалось уйти.

Жизнь в Баку и отъезд в Астану

Немного побродив по городу, я направился на вокзал. Шла рельсовая война и через Грозный поезда не ходили. Взял билет до нелюбимого мной Баку. Доехал до столицы Азербайджана без приключений. Раньше я бывал в этом городе, раз пять и ни разу не удавалось там избежать драк. Город грязный, постоянно духота и стоит запах нефти. На улицах полно нищих и мелких торговцев напитками и пирожками.

Зашел в чайхану, где разговорился с местным парнем Али. Узнав мою судьбу и профессию, он предложил мне поработать в городе для людей, знающих русский язык. Мы с ним договорились, что он поселит меня в трехкомнатной квартире, будет искать клиентов, а я стану вести психотерапевтический прием. Деньги делим пополам. Ударили мы по рукам и поехали смотреть мое новое жилье.

Квартира, в которую я поселился, была чистенькая, обставлена шикарной мебелью. Раньше это уютное гнездышко принадлежало армянской семье, но она его покинула, успев захватить лишь носильные вещи.

На мое удивление, пациентов оказалось много, пришлось поработать и удалось неплохо зарабатывать. Не думал, что проведу в этом городе более трех лет. Несмотря на нормальные условия, я все же надеялся вернуться в Россию и найти свою семью.

Со своим работодателем мы неплохо подружились, и он не хотел отпускать меня, не только из-за приличного дохода. Но, поняв, что я не останусь, проводил меня в порт, где переговорил с пограничником и с капитаном парома. Взяв у меня сто пятьдесят долларов, он отдал сотню пограничнику, а полтинник – капитану. Затем Али объяснил мне, что в Красноводске капитан покажет, кому отдать еще сотню, чтобы беспрепятственно спуститься на туркменский берег и двигаться дальше.

Так я оказался на пароме, где мне предоставили отдельную каюту и помогли беспрепятственно пересечь границу. Смотреть Красноводск мне совсем не хотелось, так как стояла ужасная туркменская жара. Быстро отправившись на вокзал, я взял билет до Алма-Аты, где оказался через двое суток. По дороге мне еще пришлось трижды расставаться с американскими рублями при пересечении границ. Быстро поняв, что мне нечего делать в казахской столице и надо двигаться поближе к российской границе, я сел в междугородный автобус и на следующий день проснулся в Астане.

Астана только начала застраиваться, как новая столица Казахстана, она мне более-менее понравилась. Надо было искать возможность перебраться на Родину, и я бродил по городу, не зная, где найду тех людей, кто мне поможет осуществить свою цель. Ноги привели меня в один офис. Смотрю, интернациональная толпа мужиков, лет под тридцать пять, крутится возле компьютера секретарши, не зная, что делать. С этой техникой я давно знаком. Подхожу ближе и предлагаю свои услуги. На меня смотрят с недоверием, мол, что ты можешь, старый, знать. На столе лежат диски и дискеты, посмотрел – есть загрузочный диск, есть дискета с записью системных файлов. Хозяин фирмы, широкоплечий чеченец, мой ровесник, спрашивает:

— Правда, сможешь разобраться? Только надо так, чтобы материал не пропал. – Он что-то сказал сидящему на стуле парню по-чеченски и тот уступил мне место.

— Постараюсь. — Ответил я, усаживаясь ближе к клавиатуре и монитору.

Через полчаса удалось восстановить систему, не потеряв информацию. И здесь мне, идиоту, надо же было проявить инициативу с предложением поработать совместно?!?

Дело в том, что у меня было недостаточно средств, чтобы устроить свою жизнь в России, а внутренне я чувствовал, что на Родине чиновники не помогут. Что такое российский чиновник я знал еще по советским временам и на их исправление не строил иллюзий. Позже, находясь в России, я понял, что они стали еще более непробиваемыми, еще более наглыми.

— А что мы будем делать вместе? – спросил хозяин, по имени Алхазур.

— Давай подумаем, – ответил я, – Вы, чем занимаетесь?

— Торгуем буровыми и оборудованием.

— Возможно, с помощью Интернета это даст достаточный доход, чтобы мы могли разделить его? – говорю я.

— Давно хочу Интернет. Только не могу здесь найти хорошего спеца. Давай сходим в ресторан. Покушаем и там все обсудим, – предлагает он, и мы отправились на обед.

В ресторане я написал ему список необходимого оборудования. После того, как мы вернулись в офис, он отдал распоряжение своим подчиненным, что надо срочно достать, а мне предложил подождать до вечера в офисе, чтобы потом поехать на дачу, попариться и отдохнуть.

До вечера времени оставалось еще много, и я отправился в город. Посмотрел на красивые новые здания, на то, как идет стройка. Только ничто меня не отвлекало от мыслей о сложившихся обстоятельствах, ничто не радовало. К вечеру прибыл к месту встречи, чтобы отправиться к новому месту работы. Я еще не знал, что подписался на рабство и Родины мне долго не видать!

Три года рабства и побег

Вечером Алхазур приехал в офис, забрал меня, взял с собой еще пару человек и мы отправились на дачу. Часа через полтора подъехали к большому дому, построенному по кавказскому типу, охранник открыл ворота, и машина заехала во двор за высоким забором.

Банька была славная, хорошо протоплена и с небольшим бассейном. Вволю попарившись, вошли в дом. Посидели, поговорили, поужинали. Затем Хозяин проводил меня в комнату, где стоял компьютер и был на столе заказанный мной модем и другое «железо».

— Будешь работать здесь, — сказал он, направляясь к двери, — давай, без фокусов!

— Ты, что??? – Удивился я. Но дверь за ним захлопнулась и, вряд ли он услышал меня.

Так я оказался под замком. Почти в шоковом состоянии, понимая, что устраивать концерт нет смысла, я взялся налаживать оборудование, отложив мысли на потом. Наладив все и понимая, что кричать «sos» бесполезно, а то и вредно для здоровья, вышел в Интернет. Дело в том, что я обнаружил кабель, идущий в соседнюю комнату, и понял – это сеть, а в соседней комнате наблюдают, что я делаю. Врал главшпан, что не было у него специалистов.

Немного погуляв по Интернету, поинтересовавшись новостями и успокоившись, занялся тем, ради чего меня закрыли. Запросы в Яндексе показали, что мной нащупана золотая жила, только уже не для меня. Нашел массу объявлений, где предлагалось по дешевке много бурового оборудования и вышек. Было также немало желающих приобрести эти железяки. Понимая, что от качества моей работы будет зависеть отношение ко мне, я решил не выпендриваться, а работать и ждать момента, когда смогу разрулить создавшуюся ситуацию.

Расчет оказался верным. Меня стали хорошо кормить, предлагали привезти выпивку. Я вначале не мог понять, откуда такая щедрость. Но однажды Алхазур приехал, выпивши и, разоткровенничался, что на мне он зарабатывает около сорока тысяч долларов в месяц. Рассказал и о том, как это делается. В общих чертах все выглядело так: он руководил смешанной чечено-казахской бандой, которая занималась перепродажей бурового оборудования, в основном на Россию. Я находил в Интернете старый хлам, сбываемый по дешевке и покупателей на б/у. Его люди перебивали бирки, номера, подделывали документацию на более поздний срок и продавали найденному мной заказчику с помощью угощения и взяток.

Когда меня пытались провоцировать на разговор о моем отношении к своему положению, я со смиренным видом говорил, что это судьба и ничего не поделаешь. Наконец поверили, что я сломлен и убрали компьютерную слежку из соседней комнаты. Это уже было хорошо, так как приближало меня к скрытой цели. Только однажды, разозлившись, я сорвался. А дело было так: один из охранников постоянно демонстрировал свое превосходство и, выпив, попробовал меня оскорбить. Когда приехал Алхазур, я ему сказал: «Слушай! Ты знаешь, что я из Грозного и не собираюсь терпеть оскорбления. Можете хоть сейчас перерезать мне горло, но больше не потерплю». Он по-русски сказал всем, что если кто-то еще меня затронет, того он сам убьет. Больше на меня не наезжали.

Наконец-то настал момент для побега. Охранявший меня, Муслим, вышел с подругой, не закрыв дверь. Я быстро выключил компьютер, выдернул из него жесткий диск и осторожно направился к выходу. Открываю дверь, а он присосался к подруге. Не успел этот парень оглянуться, как врезал ему ребром диска по голове. Удар оказался точным, и он завалился на пол. Подруга его, ничего не поняла и стояла, молча уставившись на него. Жалко было парня. Он был не из худших, и часто заходил ко мне поговорить за жизнь. Но думать было некогда, и я скорее рванул подальше от этого дома.

Это было 26 декабря, 2001 года. В летней одежде, при морозе свыше тридцати градусов, я бежал по дороге. Наконец остановился, поняв, что на дороге меня поймают, шагнул в глубокий снег, не думая о последствиях. В модельных туфлях, шелковых брюках, в сорочке и пиджаке, проваливаясь в снег по колено, прошел километров пятнадцать, не замечая холода и усталости. Увидев мелькающий издалека свет, понял, что там дорога. По мере приближения к трассе, сквозь идущий снег, обратил внимание на постоянный источник света и направился к нему.

Это была большая автомобильная стоянка с гостиницей и кафе. Холод наконец-то дал себя знать. Не думая о том, что будет, захожу в кафе, сажусь за крайний свободный столик, и незаметно моя голова падает на столешницу, а я засыпаю. Проснулся от того, что кто-то трогает меня за плечо. Смотрю – официантка, а на столе стоит поднос с борщом и бифштексом с гарниром. Бормочу:

— Я ничего не заказывал. У меня нет денег.

— Хозяин приказал накормить Вас, – показала она на пожилого армянина, вышедшего из внутренних помещений.

Армянин подошел к моему столику, сел на свободный стул и спросил меня:

— Что случилось с Вами, уважаемый?

— Бежал из рабства, — ответил я.

— Ладно, спокойно покушай, потом все расскажешь. Здесь тебя никто не обидит. – И он ушел.

Когда я поел, он подошел ко мне с охранником. Мы поговорили. Эти люди нашли мне приличную куртку. Хозяин кафе, звали его Саркис, сказал официантке принести для меня 150 грамм водки, а охраннику поручил найти тех, кто сможет перевезти меня без документов через границу. После чего он сказал, что я могу за столом поспать, а когда надо охранник меня разбудит.

Под утро охранник разбудил меня, и мы направились к большой фуре с прицепом. Водители мне показали спальное место позади сидений, сказали, чтобы я не высовывался. Мы поехали в родную сторону. Когда подъехали к казахско-российской границе, пограничники остановили фуру, но они ничего не проверяли. Скорее всего, здесь все было давно договорено и приплачено, как с казахской, так и с российской стороны.

Сколько времени мы ехали, не знаю: дорога убегала под машину; один из водителей кемарил на пассажирском сидении; второй правил машиной, а я спал, просыпаясь на короткие промежутки времени.

Глубокой ночью фура остановилась в центре города и водители со мною попрощались.

Здравствуй, Кемерово! Мне бы забыть тебя!

Когда я вышел из машины, подъехал милицейский УАЗик. ППСники посмотрели на меня, не выходя из авто и уехали. В незнакомом городе, без денег и документов, я не знал, что делать. Вскоре мороз, градусов под 40 стал доставать меня, и я пошел искать открытый подъезд. Нашел, там переждал до начала рассвета возле теплой батареи отопления.

Выйдя из подъезда, направился я в сторону вокзала, спрашивая у прохожих дорогу. Войдя в вокзальное здание, направился к дежурному офицеру милиции с просьбой задержать меня, так как у меня нет документов, денег и ночлега. Он тупо посмотрел на меня и сказал: «Иди на автовокзал, пни урну и там тебя задержат». Такой вариант меня не устраивал, и я направился в город искать миграционную службу.

Протопав пешком полгорода, пришел в офис этой службы. Захожу в кабинет, чиновницы пьют чай со сладкими прикусами. На меня они посмотрели так, как будто я хочу отнять их лакомства. Узнав, что у меня нет документов, меня отфутболили в ночлежку, называемую «Центр временного пребывания граждан». Пришлось пройти еще полгорода, чтобы попасть в этот проклятый Богом центр.

Встретила меня социальный педагог этого центра, фактически, являющаяся его неформальной хозяйкой-самодурой. Одета она была так, что вероятно собиралась уходить. От нее вышел расстроенный хилый мужичок, бомжеватого вида. Не успел я сказать и двух слов, как она на меня заорала: «Убирайся вон! Сейчас милицию вызову, и она тебе покажет, где раки зимуют!».

Я вышел на крыльцо. Самодурка пробежала мимо меня и уселась в стоявшую рядом машину. Когда машина уехала, на крыльцо вышли покурить сторож-пенсионер и врач этого центра. Они меня угостили сигаретой и мы разговорились. Разговор наш закончился тем, что врач уступил мне свой кабинет до утра, попросив покинуть его к семи часам, чтобы меня не видела мегера, гнавшая и пугавшая людей, попавших в сложную ситуацию.

Когда я вышел из этого «центра помощи», увидел, как пакуют в полиэтилен труп вчерашнего мужичка. Он замерз на трубах теплоцентрали, напротив входа в то заведение, откуда его погнали.

Не буду долго описывать перипетии моей кемеровской жизни. Скажу лишь, что чиновники меня, где могли, там и отфутболивали. Скажу, что помогли мне выжить люди, не обязанные этого делать предприниматели и сектанты помогали выжить и получить паспорт.

Вот примеры общения с чиновниками: документы были собраны за три месяца, паспорт не выдавали три с половиной года; пятилетняя переписка с миграционной службой закончилась тем, что на депутатский запрос, главный начальник этого ведомства ответил, что я к ним не обращался. Так я не получил никакой компенсации за утраченной жилье и не был признан вынужденным переселенцем; обращения к губернатору, главе администрации, представителю Президента по правам человека, заканчивались отписками и отфутболиваниями; пенсию не мог получить до 2006 года, да и то минималку по старости, так как не смог восстановить трудовой стаж.

А теперь примеры отношения людей, не обязанных помогать: сектанты-виссарионовцы, зная, что мне никогда не будет по пути с ними, помогли деньгами, помогли снять квартиру и взять компьютер на прокат; предприниматель принял меня сторожем без документов, а через два месяца сделал своим заместителем, в результате чего я смог «выбить» паспорт, купить маленький домик и «Москвичонок». Направление, по которому я работал, закрылось, т.к. он перебрался в Москву и я остался не у дел.

Много вреда причинили мне чиновники, много пользы принесли простые люди. Но о Кемерово остались самые неприятные воспоминания и я, через короткое время с большой радостью уехал на Кавказ. Но это другая история.