Соотечественники: из Казахстана в Россию

До 2007 года мы жили в Казахстане. Я там родилась, а родители мои приехали со своими родителями в целинные степи в 50-е годы. Папа — из Комсомольска-на-Амуре, а мама — из Белоруссии. Я от рождения привыкла к морозам и к жаре под 40, и в детстве думала, что степь — повсюду… Там вышла замуж, семья мужа — ссыльные западные украинцы. Жили в Целинограде, столице хлебного края, но когда из хлебного город превратился в столицу административную, жизнь изменилась до неузнаваемости. Русским стали чаще напоминать о том, что у них есть другая Родина, и часто на бытовом уровне, то тут, то там слышалась фраза: «Не нравится? Уезжайте в свою Россию…»

Что могло мне не нравиться на родной земле? Поскольку профессия моя на тот момент была «журналист», мне частенько приходилось попадать на официальных мероприятиях в неприятные ситуации. Представители коренной национальности, которых уже после 2004 года насчитывалось большинство, изъяснялись на родном языке. А для таких, как я, существовали курсы изучения казахского языка. Хочешь здесь жить и работать — учи язык.

В университете я его честно пыталась учить, но он мне казался грубым, негладким каким-то, и это мешало. Далее, возникла та же проблема и у моих детей: в школе урокам казахского языка и литературы уделялось больше времени и усилий, нежели русскому… Ко всему этому, меня дожимали родители, которые переехали в Россию еще в 2000 м году и уже несколько лет не могли видеть внуков из-за расстояния в 2500 км. Возможно, поэтому, на протяжении нескольких лет, вдали от родителей, в душе образовалось чувство тоски по Родине, которая где-то есть, но которую еще надо найти. Да и хотелось перемен.

Несмотря на хорошую работу в серьезном издании, на замечательную зарплату (которой в РФ мне так никогда уже больше не светило!), в 2007 году я все-таки решила перейти этот рубикон и стать россиянкой.

Для достижения этой цели, по началу, я по наивности, предполагала участвовать в программе «Соотечественники», согласно которой семье обещали помочь с жильем, трудоустройством и возместить затраты, связанные с переездом на историческую Родину. Но, побывав в казахстанском ОВИРе, потоптавшись в очередях, я решила сделать это самостоятельно, благо мои финансы на тот момент позволяли.

И понеслось. Хождения по конторам, сбор справок, выписки отовсюду. Выставили квартиру на продажу, заказали контейнер. Когда все сложилось, мы с мужем решили ехать на своей машине, чтобы заодно полюбоваться Россией-матушкой, ведь дорога предстояла через Урал, через несколько областей, да и не хотелось приезжать на новое место жительства безлошадными. Помню, больше всего я, почему-то боялась пересечения границы. К моему удивлению, казахская таможня с нас содрала круглую сумму денег, «чтобы не досматривать», а на российской — все провели очень корректно, вежливо, достойно, что придало нам определенное воодушевление перед встречей с новой Родиной.

Когда мы ехали через Курган — полакомились копченой рыбкой, купленной у дядьки-рыбака, стоявшего в лесу, но как-то загрустили от тамошней разбитости и брошенности окрестностей… Когда ехали через Челябинск — немножко заблудились в городе, и успели «хапнуть» суровой загазованной атмосферы этого города. Зато когда ехали мимо Казани и Нижнего Новгорода — возникло какое-то новое почтительное чувство перед этими громадинами. Сюда же — культурный шок от чистоты уфимских дорог и домов.

Въезжая в Чувашию, умилялись сохранению национальных чувашских традиций в оформлении сельских дворов, с орнаментом, яркими цветами…

Зато когда въехали во Владимирскую область, поняли: вот она, русская сторона. Все, как на картинках. Деревянные серые домики, поле, перелески. Была весна, и бабушки на обочинах продавали оранжевые луковые вязанки.

Далее следовала Ивановская область, и это оказалось настоящим прыжком в сюрреализм. Напомню, это был 2007 год: перекошенные заборы покосившихся старых, бревенчатых домов, какие-то оборванные дети, бегающие без присмотра… Какие-то заброшенные сооружения, старые асфальтовые дороги с огромными ямами, длинными промежутками между населенными пунктами, на которых не встречалось ни пешего, ни конного…

Бездорожье в Ивановской области

И резкий контраст — граница с Ярославской областью. Проехав указатель, минус сменился на плюс. Нормальная дорога, столбики с обозначениями, дорожные знаки, все как у людей. Но другая особенность нажимала на психику: высокие стены елового леса по обе стороны дороги вплотную создавали ощущение, что ты попал в плен. Я, выросшая в степи и привыкшая видеть горизонт, ёжилась среди этих хмурых, суровых, вековых зарослей…

Приехали в Ярославскую область, в г. Углич. Этот городок для меня в дальнейшем, оказался настоящим утешением… Все его улочки, домики, Церкви, природа — все пропитано настоящей русской красотой.

Площадь в Угличе

Недавно в новостях заявили, что Углич признан лучшим малым городом России. А я и не удивлена! Там замечательно…

Река в Угличе

Опуская подробности документального становления нас как россиян (ожидание гражданства заняло 5 долгих месяцев вместо 3-х), мы жили у родителей. За это время было потрачено куча денег на медицину (за себя и за детей, ибо без полисов обслуживание — только платное); на проживание без работы. И отдельное впечатление — это привыкание к местных традициям и обычаям, которые заметно отличаются от азиатского. Что особенного, спросите вы?

Помню, едем мы с сыном в автобусе. Входит пожилой мужчина с палочкой, сын мой быстро встает с сиденья и говорит ему: «Садитесь!» Мужчина выпучил глаза, и кажется, даже прослезился. Позже я поняла, почему. Проезжая в общественном транспорте, в те годы было не принято уступать место, народ ездил в автобусах по принципу «кто успел тот и сел». А в КЗ такое поведение было абсолютно неприемлемо! Пожилые люди, женщины любого возраста, и дети — там это почти святое.

Привыкание к климату — сырому, холодному, физически страдая от недостатка солнца лично у меня длилось 2 года. Столько же привыкала и к людям, менталитет которых, а также поведение их меня приводило в страх, ужас и уныние…

В Угличе мне не нашлось абсолютно никакой работы по профессии, и мы, в поисках лучшей доли, двинули в Ярославль. Хотели купить здесь квартиру, но оказалось, что, продав 2-х комнатную квартиру в Астане, в Ярославле нам хватало только на комнату в общежитии… Что ж поделать, назад дороги не было. Купили комнату и стали в ней жить. Муж к тому времени продал свою легковушку и купил «Газель», чтобы быстрее найти работу на перевозках. И что вы думаете? Его «Газель», которая каждый день стояла перед общагой, несколько раз вскрывали и обворовывали. А однажды, ее даже «разули». И это стало последней каплей терпения моего мужа.

Разули…

Мы к тому времени жили очень сложно, нас гнобили соседи, материальные проблемы задавили нас морально… И однажды, он позвонил мне и сказал: «Все, я уезжаю».

Не выдержал нелегкой российской действительности. Жить в русской народной общаге, разделяя душ, туалет и кухню с работницами из соседнего рынка и хронически нетрезвыми сонными элементами, дало результат. В один день он собрался и уехал обратно в Казахстан. А мы — я и два сына, — остались в этом общежитии одни.

Надо сказать, что пока мы жили в этом общежитии, «дорогие россияне» демонстративно не принимали нас за своих. Они категорически считали нас чужаками, приезжими, «понаехавшими»… За всю свою жизнь, я никогда не встречала такую надменность, цинизм, бесцеремонность, беспринципность, за что и поплатилась.

Общага

Почему-то местных женщин раздражало, когда я обращалась к ним на «вы». (Позже я поняла, почему: по их мнению, таким образом я ставила себя выше них…) Раздражало их, что я не участвовала в их пьянках, не болтала с ними на кухнях, не имела с ними никаких общих тем… Оказывается, жить в общежитии и быть к нему нейтральной, нельзя. Себе дороже выйдет.

Из наблюдений

Рядом с нами в общежитии жила соседка, которая могла визжать, как поросенок, причем матом. Когда я услышала это в первый раз, я испытала настоящий шок. Это выглядело так: сначала женщина простым голосом, но на повышенных тонах что-то говорила, а затем, как будто переключившись сразу с первой на пятую скорость, совершенно другим голосом, визжала…

Кстати, именно тогда же, на примере семьи этой визжащей женщины я заметила еще одну особенность местного менталитета: русский мужик в своей семье не человек. Он раб. Если женщина забеременела, он должен жениться. И с этого момента она берет его в рабство. Женщина как матка насекомого: рожает детей, командует, а он, маленький худосочный муравей-трудяга, молча исполняет все, что она приказывает. И это в корне отличалось от «нашего», азиатского понимания семейных традиций…

Вот такие люди жили в нашем общежитии. Конечно, мы отличались от них. И как же я ненавидела их… Брезгливость вперемешку с униженным достоинством доводили меня до панического состояния. И самое главное, я делала попытки уехать из Ярославля, искала место для переезда, полагая, что если сменить регион, люди там будут добрее, чище, культурнее…

В поисках нового места жительства побывала в Белгороде, в Воронежской области. Да, там хорошо, там чернозем, там много казахстанцев… И уже даже надумала перебираться в г. Лиски, да обстоятельства изменились.

В 2010 м году нам удалось вырваться из общежития. И это ни чем иным, кроме как чудом, назвать нельзя. Много думая об этом, я нахожу только одно объяснение: это Господь сжалился над нами.

Обстоятельства сложились так, что мне посчастливилось случайно узнать о Государственной программе по улучшению жилищных условий для молодых семей, и я судорожно стала собирать документы, и прошла всю бюрократическую машину согласований, и среди 6 тысяч претендентов… получилось! Нам дали субсидию и мы смогли из комнаты переехать в отдельную квартиру! Конечно, в связи с этим, тема нового переезда в другой регион отпала сама собой.

Очередь на субсидию

Это было чудо и милость Божья. Но и это я не сразу поняла.

После испытаний, выпавших на мою голову в общежитии, и после того, как осталась одна с детьми, проблемы не иссякли. Детей надо было кормить, а работу по профессии я так и не нашла. Точнее, работа была, но хитрым манером: мне предлагали громкие непонятные должности, типа «начальник отдела такого-то», с оплатой в 3 копейки. И чтобы выжить, пришлось работать риелтором. Не углубляясь в подробности, могу резюмировать, что деньги риелторские — это грязные деньги, поскольку этот бизнес в России — дело довольно мутное. Зарабатывать и оставаться при этом честным человек в данном бизнесе нереально. И это постоянное напряжение довело меня до предела, хотелось «просто сдохнуть», до того устала.

И тут мне открылась еще одна сторона моей новой Родины, о которой я, почему-то даже почти не вспоминала, копошась в своих бесконечных проблемах… Я пришла в Православную Церковь.

По совету одной интернет-подруги, которая жила в Москве, однажды, когда стало совсем невмоготу, я пришла к батюшке на исповедь, мы поговорили, я поплакала, и стало так просто и ясно все, что… как будто открылось второе дыхание. Открылись глаза. Захотелось жить. А главное, любить людей. И, что удивительно, исчезло то гнетущее чувство, которое гнало меня на поиски другого места жительства. И с тех пор я знаю: не надо мне никуда ехать. «У кого на душе мир, тому и на каторге рай», сказал один мудрый человек. Да и не надо гневить Бога, здесь, в Ярославле, прекрасное место для жизни. Зима закончится, и будет весна. А Россия… Православная Россия — вот моя настоящая Родина. И много в ней чудес, за которые стоило вытерпеть все, что выпало.

Город Ярославль с высоты птичьего полета