Переезд из Тольятти в Архангельск

Родился я в городе-автозаводе Тольятти в 1988 году 23 августа. О том, что я родом из Тольятти я всегда скрывал. Как-то стеснялся этих шуточек глупых. Особенно, когда начинают сочинять, что мы Лады ягодицами собираем, да у меня в семье, между прочим, никто на автокомбинате не работает даже. Как я им объясню, что к ВАЗу никакого отношения не имею? Им же лишь бы шуточки шутить.

В Тольятти из роддома меня принесли в дом номер десять по улице Жилина. Это самый край города. Наш дом стоит крайним, дальше улица Баныкина, которая берет Тольятти в кольцо и всё. Люди за Баныкина уже не живут, там дачи, а за дачами деревни. Тут я и рос. Пацанами мы регулярно ходили на эти дачи ягоду есть, да яблоки рвать. Все, наверное, так делают в детстве. Один раз батя прознал про то, что мы в кооперативе ходим – таких тумаков мне всыпал, что навек отбил желание брать чужое. Если бы не он, не знаю, где бы я сейчас был. Вроде бы компания и во дворе и в школе у меня была хорошая. Простые ребята из рабочих семей. Никто не зазнавался, не предавали друг другу, а постепенно пути-дорожки расходились. Школа у нас была семнадцатая, самая простая. Учителя хорошие в нее работать идти не хотели. В те года зарплаты у педагогов были маленькие, они как могли, жили за счет всяких дополнительных занятий, факультативов и репетиторства. А с кем у нас тут за деньги заниматься, если этих денег ни у кого нет? С «так себе» учителями мы постепенно превращались из хороших детей в трудных подростков, но сами этого не замечали. В 13-14 лет глаз да глаз нужен за детьми. У нас же все было иначе. Родители с утра до вечера на работе, пытаются нас, троих оглоедов, прокормить. Сестра старшая с мальчиками все гуляла, у нее гормоны в том возрасте играли, не до братьев было. А младший брат, какой он мне советчик? Он был годен только чтобы в ларек за сигаретами ходить. Вот и всё.

Тольятти тогда, в начале 2000-х, был страшным городом. Березовский вроде бы подмял уже под себя весь АвтоВАЗ, но преступников еще много оставалось и они постоянно что-то делили. Чего-то им все время не хватало. Перестрелки, заказные убийства. Мы, дети в нежном возрасте, не понимали всей опасности положения. Думали так и должно быть, думали, что все нормально. Грезили о том, что станем бандитами и сами будем людей убивать. Господи, какие мы были дураки.

О Тольятти

Вообще, наш Тольятти – это уникальный город в российском масштабе. Среди не областных центров мы занимаем первое место по численности населения. В Тольятти живет около семисот тысяч человек. Вообще, на самом деле, Тольятти два. До середины 50-х годов город стоял в низине и постоянно рисковал быть подтопленным. В итоге в 1955 году городская власть приняла решения построить рядом со старым Тольятти новый, а старый затопить. Вода для этого дела была взята со шлюзов на Волге. Великая русская река у нас тут везде то перекрыта, то перекорежена. Кромсает человечество ее для своих нужд. То ирригацию организуют, то водохранилище, то осушат какой-нибудь рукав.

Ну, так вот. В 1955 году Тольятти перенесли на новое место, а потом там решили строить Волжский автозавод. Это очень сильно перевернуло жизнь местных жителей. Раньше, когда город еще носил другое название – Ставрополь Волжский, его никто не рассматривал, как промышленный центр. Все больше, как лечебницу. Лечили грязью с Волги и кумысом, благо пастбищ в нашей местности хоть отбавляй. Летом здесь климат ласковый. Благодаря полноводной реке слишком душно не бывает. Волга хорошо увлажняет воздух, поэтому даже в июльские засушливые дни он остается слегка влажным. Километрах в пяти-десяти от реки уже сложнее. Там климат другой, сухой и тяжелый.

Новый Тольятти построили вдоль Волги. Наверное, чтобы жителям комфортно было. Вдоль реки город вытянулся километров на 25-30. Просто никто точно не знает, как считать, если по прямой, то двадцать пять, а если повторять контур реки, то все тридцать, а может быть и больше.

С тех пор Тольятти почти не изменился. Жилья у нас здесь строят мало. Сейчас особую популярность приобретает частная застройка. Коттеджи стараются поставить поближе к воде. Особенным шиком считается, если со двора можно выйти напрямик к реке и еще чтобы берег был лично твоим, в собственности, чтобы кто попало по нему ходить не мог. Дома у нас в городе строят не только местные, но и жители Самары. У нас земля подешевле, да  и Волга покрасивее, оттого они и едут сюда. От Самары до Тольятти час езды. Очень удобно. Много кто живет в Тольятти, а работает в Самаре. В областном центре платят людям совсем другие деньги. Не то, что наши гроши. На автобусе, правда, до Самары часа два ехать. Он постоянно остановки делает. Ходят еще маршрутные такси. На них билет стоит семьдесят рублей. По времени выходит быстрее. Примерно, один час пятнадцать минут.

Каждый год жителей Тольятти пугают, что АвтоВАЗ закроется или что акционеры решат сюда вместо наших рабочих турецких привезти. Пока, слава Богу, эти тревоги не оправдываются. Если с заводом что-нибудь случится, то у нас в области можно будет глобальную катастрофу объявлять. Очень много людей останутся безо всяких средств к существованию.

Под автозавод тут сделан весь город.  Даже крупный завод Тольяттикаучук является, по сути, сателлитом АвтоВАЗа. Он покрышки для лад делает. Почти все научно-исследовательские институты в городе связаны с машиностроением. Есть правда один проектировочный гражданский институт – ТольяттиГражданПроект, но он занимается вопросами проектирования разных зданий.  Без него такому большому городя вряд ли существовать можно. Есть в городе у нас и университеты. Основный их смысл заточен под то, чтобы выпускать специалистов для АвтоВАЗа и всяких чиновников, экономистов, короче, людей смежных специальностей. Без завода нам никак нельзя.

Я с юных лет почему-то не хотел работать на заводе. Мне вообще хотелось уехать из Тольятти. Лет в пятнадцать я стал покупать всякие газеты про природу, экологию и т.п. и читал разные страсти о нашей области. У меня даже была тетрадь, куда я складывал вырезки. Оказалось, что Волга у нас такая грязная, что не только рыбу из нее есть нельзя, но и купаться нежелательно. Виной тому Куйбышевское водохранилище и все те отходы, которые в него сливают. Воздух тоже вышло, что грязный. Здесь все невооруженным глазом видно: ТольяттиАзот, ТольяттиКаучук, да и сам АвтоВАЗ дымить успевает. Не лучше ситуация и с шумом, и с просто мусором. Короче, куда не взглянешь – везде все факторы говорят о том, что в Тольятти никак жить нельзя.  Я лет в десять- двенадцать стал родителям объяснять, рассказывать, как у нас все плохо. Они же в ответ только смеялись.

О детстве и первом желании уехать

Отдыхать из города мы никогда никуда не ездили. Когда родители брали отпуск, они все равно работали, чтобы больше денег в итоге на руки получить. Они были настоящими трудоголиками, потому что мечтали продать нашу квартиру и построить большой частный дом. Где бы потом мы жили одной большой семьей. Они, мы, с братом и сестрой, и еще наши семьи. Родительский план не понравился сестре. Она довольно рано забеременела, в 19 лет, и вышла замуж за военного. Они с маленьким ребенком начали мыкаться по гарнизонам. Скитались по огромной России-матушке, пока к власти не пришел министр Сердюков и не устроил в армии реформу. Благодаря этой реформе муж Оли получил квартиру в Ярославле. Там сейчас они и живут. Костя пережил модернизацию армии, сохранил свое рабочее место и теперь в ус не дует, получает отличные деньги.

Мы с братом, когда Оля вышла замуж и уехала, тоже стали мечтать, что когда-нибудь покинем Тольятти. Наша мечта сбылась довольно быстро. Родители решили отправить нас к бабушке в Архангельск.

Первая поездка в Архангельск

В Архангельск мы приехали в августе и по какой-то причине остались там до октября. Родители до сих пор нам не объяснили, почему нам пришлось полтора месяца учиться в Архангельской школе и два с половиной месяца жить у бабушки.

На самом деле я не был на них за это в обеде. Мне все понравилось в северном городке. Природа там особенная, как в русских сказках. Люди интересные, город старинный. Удивительно, но от Архангельска прямо пахнет стариной.

Несмотря на то, что это северный город тут очень много людей, и еще много дерева. Стоит выехать за территорию города и то тут, то там, везде стоят аккуратные лесопилки. Архангельск находится на правом берегу Северной Двины, а вдоль реки по обе стороны, на много-много верст, раскиданы лесные склады и лесопилки. По Северной Двине постоянно сплавляют лес. Иногда в баржах, а иногда просто бревнами по реке. Та древесина, которая сплавляется просто так, очень активно вылавливается местными деревенскими мужиками. У каждого крепкого хозяина здесь есть специальный крюк на длинном шесте. Человек с этим шестом в высоких болотных сапогах заходит в воду и цепляет крюком проплывающее бревно. В период лесосплава тут в каждом дворе сушатся бревна.

Никого воровство дерева в Архангельской области местными жителями не возмущает, потому что этот природный материал тут совсем не ценят. Я нигде и никогда столько дерева не видел. Даже сам город сплошь состоит из дерева. Даже есть бревенчатые и досчатые мостовые. Если забор – то никакого профнастила или рабицы, только дерево. Дома тоже преимущественно деревянные.   Можно встретить даже целые деревянные улицы, где никакого другого материала не увидишь.

Всюду можно наткнуться на неприбранные доски, обрезки пиломатериалов, щепу, бревна, опилки, стружку. Если вы не были в Архангельске, то даже не можете представить, сколько здесь бесцельно тратится дерева и как много его уносится по Северной Двине в море. Когда я уже жил в Архангельске, то видел, как в черте города, очень много дерева примерзло ко льду в реке. Из-за избытка ценного материала, никто его не бережет.Вокруг самого Архангельска хорошего леса не осталось. Великолепные леса были хищнически вырублены. Только сейчас на их месте стали потихоньку сажать новые деревья. Самые лучшие бревна, плывущие по Северной Двине, это вологодское дерево.

Вообще Архангельск условно делится на деревянный город и на каменный. Деревянный – это старая застройка. Правда, покосившихся ветких строений здесь не встретишь. Деревянные дома достаточно легко перестраиваются и ремонтируются.

В последние годы, когда у местных бизнесменов появились деньги, в Архангельске стало возможным лицезреть великолепные новые деревянные срубы. Раньше к деревянным избам предъявляли требования дешевизны и практичности. Теперь же хотят, чтобы было красиво и богато.

Новые районы Архангельска очень однообразные. В местную болотистую почту предварительно забивают сваи, потом ждут, когда они укрепятся и начинают строить сверху некрасивый панельный дом. Эти здания на фоне грязных дворов и чахлой зелени выглядят очень уныло. В Архангельске, кс тати, всегда грязно. Дело в почве, она тут жирная и болотистая. Даже если почва сохнет, она все равно сохраняет неопрятный вид.

Самый приличный вид Архангельск обретает зимой. Когда снег покрывает местную грязь ровным белым слоем. Зимой на севере очень чужеродно смотрятся афроамериканцы. Вроде бы они здесь учатся в университетах, приезжают из своей Африки по различным программам обмена.

Ближе к концу нулевых, город стали потихоньку ремонтировать. Сейчас кое-где заасфальтировали дороги.  Появилась новая дорога от автовокзала, соединяющая его с Обводным каналом. Проспект Чумбарова-Лучинского отремонтировали. Теперь эта улица закрыта для автомобилей, здесь царят пешеходы. В планах у местной администрации возродить трамвайное и троллейбусное сообщение. В Бакарице уже стали строить новый порт. Путин, когда приезжал в Архангельск, говорил, что город должен стать центром русского сервера и отсюда должно начаться новое изучение и освоение Арктики. Дай Бог, чтобы его слова превратились в дела.

Конечно, с мертвой точки здесь все сдвинулось, но темпы очень медленные. Например, создали Северный федеральный университет, а достаточного количества рабочих мест для его выпускников не сделали. Теперь ребятам по окончанию высшего образования приходится искать работу в других регионах.

Городская дорожная служба до сих пор работает безобразно. Им, видимо, сказали, что со снегом на дорогах бороться надо, но не сказали как. Тротуары, конечно, чистят аккуратно, снег с дорог из города вывозят, но с образовавшейся наледью не делают ничего. На машинах зимой ездить опасно, пешком ходить тоже. Может быть химические реагенты – это не лучшее средство борьбы с гололедом, но хотя бы ими посыпали что ли.

Местная власть совсем не знает, что делать со старыми хрущевками. На севере они особо изношены. Из-за болотистой почвы некоторые покосились и дополнительно скреплены стяжками. Почти на всех облупилась краска. Если на первом этаже есть коммерческая недвижимость – магазины или офисы, то стены на уровне первого этажа красят, а дальше нет. От этого внешний вид здания становится еще хуже.

Некоторые места Архангельска напоминают 90-е годы. В городе до сих пор сохранилось много магазинов с антуражем из тез времен. Единственное отличие – продуктов вдоволь.

На самом деле все те минусы, что я перечислил, все эти особенности, которые могут носить негативный оттенок, меркнут перед колоритом Архангельска.

Да, зимой тут скользко, но когда в погоне за автобусом ты упадешь на спину и увидишь архангельское небо – в нем хочется утонуть. Оно, как настоящая бездна. Обычно такое небо можно увидеть в горах. Здесь же оно на равнине.

Еще очень интересным выглядит местный говор. Как говорит настоящие поморы, так никто не разговаривает. У них непередаваемый акцент. Я до сих пор не научился его хорошо копировать.

Сначала вообще сложно разобрать их речь. Потом уже начинаешь узнавать знакомые слова. На деле же выходит так, что они говорят по-русски, но ударение делают в непривычных местах, да еще и слишком сильно растягивают слова.  Первое время мне казалось, что так архангельцы издеваются над нами, приезжими, но в итоге теория заговора не оправдалась. Это просто местный диалект.

Вообще Архангельск – это восхитительный город во всех отношениях. Мы с братом провели в нем два с половиной месяца. Тогда я еще не знал, что мне придется вернуться в него вновь. Первое наше расставанием с севером было со слезами на глазах . Дети ведь такие существа, которые легко ко всему привыкают. Вот и мы с братом легко привыкли к бабушке и Архангельску. Целый месяц проучились там в школе. Кстати, уровень образования на севере показался мне ниже, чем у нас в Поволжье. А может быть, здесь сказался тот факт, что надо мной не довлел привычный тольяттинский образ. Там я дружил с хулиганами и сам, по сути, им был. Мы плохо учились в школе, срывали уроки. Глядишь, если бы я остался в Архангельске, то может быть, и в ВУЗ смог бы поступить. Так-то я парень совсем не глупый, но бывает, поддаюсь чужому влиянию.

Возвращение в Тольятти

Серый Тольятти встретил нас дождем. Мы вернулись в привычный двор к привычным делам. Моя детская компания, как выяснилось, стала неблагополучной. Никто из нас не продолжил учебу в школе после 9 класса. Некоторые, как я, ушли в техникумы и ПТУ, другие начали заниматься  всякими незаконными делами. Кого-то посадили, кто-то одумался сам. Лично меня всегда спасал счастливый случай и родной отец. У бати достаточно поздно проснулись отеческие чувства, а может быть, не поздно, а именно в нужный момент. Он буквально за уши вытянул меня из того болота, которое засасывало. Когда мне было 17 лет и я учился в строительном колледже, мои друзья придумали, как им казалось, беспроигрышное дело со взломом гаражей.  Я чуть было даже не поучаствовал с ними в этой затее, но мои родители купили дачу в Кормиловке, в десяти километрах от города. Начиная с весны и до сентября, мы с отцом и братом превратились в рабов фазенды. Я до того лета, если честно не знал, как гвоздь правильно вбить, не то что сарай построить или печку выложить.

Пока я осваивал строительные и плотницкие работы мои друзья оказались под следствием. Дачу мы достроили в тот момент, когда друзья уже сидели за решеткой. Мой путь исправления продолжился тем, что осенью отец подарил автомобиль. Какая машина может быть у простого пацана в Тольятти? Конечно, лада-десятка. Я выучился на права, и мы на десяточке с батей стали ездить на зимнюю рыбалку. Это было чудесное время, но счастье длилось недолго. В марте по гололедице я не справился с управлением. Машина вылетела с дороги и упала в кювет. Восстановлению она уже не подлежала. На самом деле в этом случае радоваться надо, что жив остался, а я дурак пить начал. Пассажиром у меня родной отец был. Он тоже, побывав на волоске от гибели, стал за воротник закладывать. Так мы и пили с горя, отец и сын.

На самом деле, если бы в нашем государстве нормально работала социальная служба, то нас бы к какому-нибудь психологу направили. Он бы нам помог. А в итоге вышло так, что меня из колледжа отчислили, а отца с работы выгнали. Для него, слесаря с золотыми руками, это был страшный удар. Летом я ушел в армию, а отец остался в городе. НА следующий год, перед самым дембелем, ко мне в часть, под Уссурийск пришла телеграмма. Отец утонул в Волге. Меня отправили домой. На самолете я долетел до Самары, а оттуда на маршрутке в Тольятти. Как бы не спешил, а попрощаться я не успел. Телеграмма в Уссурийск пришла в пятницу после обеда. Только в понедельник вечером я смог улететь. Почти весь день провел в пути, а потом еще и от Самары ехать. Конечно, кто бы меня ждал?  Отпуск мне дали на неделю. Это была самая тяжелая неделю в моей жизни. Боль утраты перемежалась с ощущением собственного бессилия. Перед возвращением в часть я пообещал себе, что больше пить не буду. Отец утонул нетрезвым. Он был великолепный пловец,  но алкоголь способен сгубить и унизить каждого.

По возвращению из Уссурийска домой, я узнал, что с бабушкой в Архангельске плохо. Мы решили, что кто-то должен поехать к ней и ухаживать. Я самостоятельно вызвался отправиться в Архангельск. Дома побыть удалось всего недельку. Я даже на воинский учет в Тольятти не становился. В первый раз пришел в военкомат только в Архангельске. Там у бабушки и прописался.

Здесь я еще на службе в Уссурийске

Архангельск, милый мой Архангельск

Мы с бабушкой сейчас живем в ее квартире на улице Гайдара, недалеко от перекрестка, где ее пересекает Обводной канал. Переехал сюда я только этим летом. Работы пока не нашел. Сейчас заканчиваю курсы крановщиков. С этими корочками меня должны взять работать в порт. Там платят неплохие деньги. При должной сноровке можно до тридцати тысяч получать. Бабушка, после моего переезда, немного поправилась. Когда я перебрался к ней, она почти не вставала и всё просила похоронить ее на Вологодском кладбище. Сейчас же уже мечтает о лете, чтобы в лес съездить, да погулять там.

Бабушка моя живет в ленинградке, в угловой квартире. Каждую зиму она сильно мерзнет. Я обшил еще в августе балкон утеплителем, заделал швы. Обшил этим же материалом глухую уличную стену. Сейчас ноябрь, сильных морозов еще нет, но мы рассчитываем, что зиму переживем в тепле. Брат у меня после окончания школы уехал поступать в университет в Самару, и поступил. Не в меня, короче, пошел. Я сейчас понимаю, что недостаток образования компенсировать очень сложно. Стараюсь читать книги, думаю пойти в Северный Федеральный университет на заочку. Пошел бы на очное отделение, да случайными заработками перебиваться неохота. Все-таки двадцать лет мне уже, сидеть на шее у бабушки некрасиво.

Недостаток образования – это вообще главный мой недостаток. Даже с приличной девушкой познакомиться сложно. Они во мне видят застенчивого дворового пацана, который смущается перед симпатичной девушкой. На самом деле я таким и являюсь. Нас таких, пацанов с района, в Тольятти очень много. Вдвойне обидно, что наше поколение является последними нигилистами. Те, кто чуть-чуть помоложе – они уже осмысленнее, у них нормальные ценности. Они сильнее хотят учиться, развиваться, но не потому, что любят науку, а оттого, что понимают, что в будущем без этого никуда. Мы же в юношестве считали, будто до всего можно дойти легкой дорогой. Оказывается, легко ничего не дается.

Тольятти и Архангельск

Сравнивая два города, в которых я жил, Тольятти и Архангельск, я понимаю, что они совсем разные. Капиталистический Тольятти и застойный Архангельск. В Тольятти почти не осталось рынков. Крупные торговые сети вытеснили частника из-за прилавка. На самом деле стало сложным купить хорошее мясо, хорошую рыбу, хорошую курицу. Даже овощи и те частники больше не продают. Магазины же обманывают по страшному. Свинина не вкусная, в курице воды больше, чем мяса. Фрукты и те мочат. Недорого купить еду хорошего качества – это уже проблема. В Архангельске же фермера никто не зажимал. Там на него всем плевать, поэтому  и оленина есть на прилавках, и свинина, и говядина. Несмотря на северное месторасположение мясо в Архангельске дешевле, чем в Поволжье, а если еще принять во внимание, что в нем никакой воды нет – так вообще выгодно получается.

Когда в Архангельск хлынут путинские инвестиции, то город станет форпостом русского севера.  Сразу же исчезнет вся его душевность, зато может быть прибавится перспектив. Если эти самые перспективы будут в Архангельске, то, может быть, и молодежь уезжать не будет. Глядишь, и вернется кто-нибудь. Уезжают то почему? Не хватает работы и развлечений. Звезды первой величины, даже в российском масштабе, никогда не привозят сюда премьеры своих программ. Кому показывать? Никто не пойдет. Денег нет. Хороших ночных клубов нет тоже. Есть сельские дискотеки с баром и охранниками. Это не уровень.

Мысли о судьбе Архангельска заставляют задуматься

По большому счету в городе нужна новая управленческая команда. Если сюда придут молодые политики – новые мэр, новый губернатор, то они смогут вдохнуть жизнь в город. Как я понимаю, для каких-то существенных изменений не хватает энтузиастов. Бабушка говорит, что в местной областной думе всем депутатам за шестьдесят лет. Эти люди не смогут даже электронное письмо отправлять. Зачем они нужны? Город надо приводить в порядок и если этим не займутся молодые, то этим не займется никто.