Переезд из Ленинска-Кузнецкого в Тверь

Мои университеты

Здравствуйте, друзья, читатели моей грустной истории. Давайте обойдемся без долгих прелюдий, и сразу перейдем к делу. Родился я в 1986 году в славном кузбасском городке Ленинске-Кузнецком, что в Кемеровской области. Городок у нас был простой, шахтерский. Консерваторий никто не оканчивал, но жить было можно. Родители мои были интеллигентами. Отца своего я не видел никогда, жил с малых лет с бабушкой и мамой. Бабушка была директором школы, а мама – завучем. Разумеется, работали они в разных школах, дабы разговора о кумовстве не было.

Безотцовщины в Ленинске в период моего детства хватало. В тяжелые девяностые годы отцы уезжали на заработки в Москву, связывались со всякими сомнительными делами, помирали, гибли, пропадали в огромных количествах. Вообще, девяностые годы забрали больше мужчин Ленинска, чем все войны вместе взятые. Мы тогда этому не удивлялись, и совершенно не комплексовали из-за того, что у кого-то есть отец, а у кого-то нет. Вообще, мы ничему не удивлялись.

С бабушкой и мамой мы жили близ центрального рынка, в одном из самых беспокойных районах города. Жили в частном насыпном доме. Здание было уже старым, постоянно что-то ломалось, что-то сыпалось. Несколько раз бабушкины выпускницы пытались сжечь нам избу. Благо, они были не только плохими школьницами,  но и террористками не очень, так бы остались на пепелище.

Так уж вышло, что большинство населения нынешнего Ленинска-Кузнецкого это, так называемые, гопники. Нам, горожанам, такое определение не очень нравилось. Было обидно читать в интернете о том, что Кемеровская область сплошь заселена недалекими людьми. У каждого человека есть свое предназначение, что и говорить, в рабочих поселках должны жить труженики. Интеллигента в шахту кирхой не загонишь, значит, должны быть люди добровольно согласные на этот риск. Пусть сейчас за порогом 21 век, но профессия шахтера столь же опасна, сколько и много лет назад.

Вот так развлекается сибирская молодежь

Скользкий путь

Некоторые люди говорят, что наше государство потеряло 80 лет, пойдя по пути социализма. На самом деле мы потеряли и все 90-е. Дети этого страшного десятилетия росли сами по себе. Нас воспитывал телевизор, где балом правили американские боевики. Дети мечтали быть преступниками, ворами. Мои друзья играли в организованную преступную группу. Будучи девятилетними малышами, мы нападали на других сверстников, связывали их. Приводили в шалаш, как заложников, отбирали мелочь. Мои игры в преступников закончились в тот момент, когда прибежав в выходной день обедать домой, я рассказал бабушке о нашем досуге. Скандал был колоссальный. С тех пор пришлось жить две жизни – нормального пацана с друзьями, и примерного сыночка дома.

Помню забавную историю, как в восьмом классе у нас стали преподавать зарубежную литературу. Мы проходили Великого Гетсби. Весь класс улюлюкал и пытался сорвать урок. К тому времени я Гетсби уже прочел, но чтобы не потерять лицо перед друзьями, пришлось делать вид, что мне тоже не нравится, и вообще, что я литературу не люблю. Наверное, я был единственным учеником в школе, который сознательно учился хуже, чем мог, который специально делал ошибки, чтобы не потерять уважение среди сверстников. Любопытно, что потом, уже учась в Томске, когда мы встречались с земляками, которые оканчивали с красными дипломами томские вузы, многие из них признавались, что специально плохо учились в школе, по тем же причинам, что и я.

Даже когда я учился в Томске, Ленинск-Кузнецкий был всегда рядом. Расстояние между городами равнялось примерно 300 километрам. Почти каждую пятницу я мотался домой, во-первых, чтобы навестить маму и бабушку, а, во-вторых, чтобы погулять с пацанами. Вообще-то плохие мальчики должны привлекать девочек-отличниц, но меня манило к ним тоже. Возможно, сказалось отсутствие отца, которого заменили старшие товарищи. Наверное, лидеров стоило искать более тщательно.

Учеба в Томске должна была отлучить меня от плохой компании, но вышло все несколько иначе. Сначала, все у меня складывалось хорошо. Молчаливый прилежный умный парень – вот что могли обо мне сказать. С томскими девчонками, даже соседками по общежитию завязать какие-то серьезные отношения у меня не получалось. Я был раскрепощен только со своими пацанами. В Томске, однажды вообще курьез произошел. Ко мне пристали двое хулиганов, и я ничего не смог им ответить. Послушно отдал все деньги. Это нонсенс. В своем городе я смело лез в драку против троих, а тут что-то давило.

Скелет в шкафу

Наши детские игры в бандитов постепенно видоизменились, и превратились во взрослые. Лето после первого курса прошло под девизом «Секс, наркотики, рок-н-ролл». То, что я расскажу вам дальше – это стыдно, позорно, но этим надо поделиться. Вы уж извините, что я выбрал вас в качестве своей аудитории.

Мое самое сумасшедшее лето случилось, как и положено, в 18 лет. Я опустился на самое дно. Мы сдавали металлолом, снимали провода с опор, на свой страх и риск (один приятель окончил училище на электромонтера, он руководил всей операцией), ездили по городу на жигулях-четверке без документов. Откуда она взялась, я не знал, и спрашивать не хотелось. С нами были какие-то непонятные девчонки из ПТУ. Мы «щемили лохов» на улицах (извините за слэнг), воровали в магазинах, на рынке, и вообще жили, как настоящая шпана. Мне, если честно, такое времяпрепровождение очень нравилось. В ответственные моменты, когда совершалось что-то серьезное, меня берегла сама судьба, именно поэтому мне удалось выбраться из болота, и не стать обитателем дна.

Моего приятеля Кучера закрыли за «хранение и распространение наркотиков». Ничего серьезного мои приятели не употребляли. Кучер жил один в малосемейке, поэтому у него всегда собирались. Компания была разношерстная, многих людей он не знал. Как оказалось в дальнейшем, наркоторговцы использовали эти сходники для передачи товара. Кого-то из них взяли, и тот, ради сотрудничества со следствием, навел милиционеров на Кучера. Взяли его, ничего не подозревающего, ранним утром. Вынесли дверь, омоновцы в масках всех уткнули лицами в пол, а потом сопроводили в «обезьянник». К вечеру все, кроме Кучера, были отпущены.

Еще одного приятеля подставили «старшаки». Вообще, в нашей тусовке люди держались лет до тридцати. Потом кто-то брался за голову, кто-то садился на зону, иные умирали (в основном умирали наркоманы). Те, кому было года двадцать три и старше, звались старшими пацанами. Их было положено слушать. Никакого устава у нас, разумеется не было, и занятия по субординации тоже никто не проводил, просто это было понятно, все так делали. Один старший пацан подставил моего друга Лешу Пегаса. Развод был детским, попросил передать пакет с чем-то. Леша поехал, его встретили, открыли пакет, и сказали что содержимого недостает (не будем говорить, что там было, знающие люди догадаются). В результате Лешу поставили «на деньги». Он стал должен 200 тысяч. Может быть, в Москве 18-летний пацан может что-то заработать, но в Ленинске это из разряда фантастики. Максимум – сможет трудиться дворником или объявления расклеивать, но денег такой деятельностью особо не заработаешь. Несколько дней Пегас ходил себя накручивал, а потом сорвался. Попытался, дурачок, обворовать таксиста. Конечно, двести тысяч он бы за раз так получить  не смог бы, но какие-то деньги были бы. Пегас сам по себе был гренадером. В 18 лет 1 м 90 см роста, и 90 килограмм веса. Кулаки, как небольшие гирьки. Боевой техники ему не доставало, но молотил он своими кулачищами, как мельница. Неумелый противник, или растерявшийся, капитулировал за несколько минут.

План Леши бы удался, но он не продумал, что таксисты – люди опытные, ко всякой ерунде готовые. Когда завязалась драка в машине, водитель сразу из нее выскочил, достал перцовку из кармана, и угостил Алексея. Пока наш горе-бандит тер глаза и нос, и пытался убежать, водитель достал биту из багажника, несколько раз ударил Пегаса, и вызвал милицию. Так второй мой друг отправился в места «не столь отдаленные».

Я сам был в минуте от того, чтобы не попасть под следствие. Мы сидели в подъезде у одной девчонки, пили портвейн. Вдруг, простите за физиологическую подробность, мне захотелось в туалет.

У всех гопников есть одна интересная черта. Они все обладают моралью, вот только эта мораль она своя, особенная. Например, в этом социуме нельзя плохо говорить про семью, свой город. Этакий квасной патриотизм. Людские пороки тоже не в почете.

Вернемся от лирики к повествованию. Ушел я в туалет. А в это время в подъезд зашел пьяный мужчина, и начал делать тоже самое, из-за чего я отлучился. Ребята сделали ему замечание, он огрызнулся в ответ, и они стали его бить. Когда я вернулся, мужчина уже лежал в луже крови, а ребята думали, что делать. Сами вызвали скорую. Не бегали потом от милиции. На суде извинились перед мужчиной. Конечно, в этой ситуации они были не правы, но, и у мужчины тоже рыльце в пушке. Вся беда от отсутствия воспитания, что с одной стороны, что с другой. Алкоголик, кстати, стал инвалидом.

Все это дело было у меня на глазах. Я знал все подробности, но не проходил под следствием, поскольку отлучился по малой нужде. За те два месяца, что длилось разбирательство, мы все повзрослели. Я понял, что дальше так жить нельзя. Что надо отталкиваться ото дна, и всплывать, как можно скорее.

Однажды, когда суд уже состоялся, я пришел домой пьяный. Пил с горя, что не могу помочь друзьям. Вообще нет ничего хуже, чем пьяная молодежь. Ничто так противоестественно не смотрится, как пьяный подросток, у которого из атрибутов взрослого человека только рост.

Я пришел домой «на бровях» и все рассказал родителям. Мама с бабушкой решили, что меня надо спасать. Можно было продать дом, и попытаться переехать, но за нашу избушку никто бы приличных денег все равно не дал, поэтому меня решили спасать морально. Родители хоть и были педагогами, но психологического опыта им, явно не доставало. На дворе стояло бабье лето, занятие в университете уже начались. Бабушка решила, что если я не буду мотаться каждые выходные в Ленинск, то постепенно отойду от этой шайки, и стану нормальным человеком. План у нее, конечно, был нормальный, если бы не одно но. Наши пацаны ездили по всей Сибири, и везде у них были какие-то дела. Я честно не знаю, чем они занимались, и на что жили, но у «старшаков» дела были всегда.

Они знали, где я живу, знали мой телефон. Если кто-то оказывался по делу в Томске, то обязательно обращался ко мне за помощью. Вещи оставляли, деньги занимали, деньги просили схоронить, или передать кому-нибудь. Несколько раз просили взять ребят из общежития, и сходить куда-то с ними. Помню, как мы с хмурыми лицами сидели в кафе, и смотрели на то, как Антоша Глобус, общался с молодым человеком неприятного вида.

Вся эта суета раньше мне бы очень понравилась, но в 19 лет она уже стала напрягать. К тому же, с ребятами из общежития постоянно приходилось все время объясняться, кто эти люди, и что им постоянно от меня надо. Однокурсники, за глаза, начали называть меня бандитом. Ребята из Ленинска отвязываться не планировали, наглели с каждым днем. Ни о какой, даже устной, благодарности не могло быть и речи. Они делали вид, что так и должно быть, что я обязан им только потому, что родился в одном с ними городе, и когда-то общался. Когда я набрался решительности, и попросил больше не лезть в мою жизнь, меня попытались переубедить. Мол, все мы, кто из Ленинска-Кузнецка, должны держаться вместе, что никого кроме самих себя у нас нет.

Стало понятно, что одними словами мне от них не отделаться. Несколько раз я отказал делом, не пришел на встречу, не встретил, не подождал и т.п. Вроде бы все успокоилось. В начале марта я шел в общежитие, в темном дворе меня встретили трое и жестоко избили. Никто потом ничего не говорил, когда я вышел из больницы, было понятно, что это они. К тому же, просьбы возобновились. Ладно бы, меня вводили в курс дела, а то почти 20 лет было, а все, как пацан, на посылках бегал.

Побег

Завершить свое томское образование мне было не суждено. Я вообще оконченного высшего образования не имею. Уезжать пришлось быстро. Мои «друзья» устроили разбой, который закончился убийством. Срока им светили не малые. Милиция стала раскручивать дело, рано или поздно вышли бы на меня, толково бы допросили и получили основания для заведения еще нескольких уголовных дел. Не знаю могли бы они меня привлечь, как подозреваемого, за пособничество, но свидетелем я бы был очень полезным. Как только сыр-бор начался, «старшие» дали знать, что лучше мне бы отсюда уехать. Наши силовые структуры плохо работают на большие расстояния, так что за Уралом меня было бы не достать.

Никуда уезжать я не собирался, но мне намекнули, что это в моих интересах, иначе затаскают или «свои» житья не дадут. В итоге я бросил институт на пятом курсе и поехал в Тверь, к двоюродной бабушке. Решено все было за несколько дней. Бабушка позвонила своей сестре, договорилась, что я там какое-то время поживу, а потом, если все будет хорошо, отправляюсь на вольные хлеба. По правде признаться, ехать в Тверь мне совсем не хотелось. Я посмотрел этот город в интернете, пообщался с жителями в социальных сетях, впечатление было очень неоднозначным. Мне хотелось в Москву, все-таки какая бы столица ни была шумная и грязная, она все равно является лучшим городом в стране, и жизнь там, это показатель успешности. Самые лучшие люди как Томска, так и Ленинск-Кузнецкого ехали именно в Москву. В наших кругах это считалось шиком. Мама и бабушка столицы боялись, за последние 17 лет ни одна из них там ни раз не была, но впечатление, созданное телевидением, было негативным: одни кавказцы, наркоманы и жулики. По мне так это точно такая же публика, что населяет большинство российских городов.

На Тверь

Расстояние от Твери до Москвы примерно 170 км. Проезжаешь 170 км и попадаешь в совершенно иной мир. Добираться мне пришлось через Москву, поскольку ехал я с востока. Дабы провести в столице целый день, я специально взял билеты с таким интервалом, чтобы приехать в 8 утра и отправиться дальше в 7 вечера. Ехал я весь суматошный, в переживаниях. Москва придала мне сил. Удивительный город. На дворе стояла осень, и в столице она другая, чем в Сибири. Этакое бабье лето. Почти трое суток в плацкарте были ужасными, но они стояли того. Я ехал на верхней полке, разумеется, возле туалета в компании необразованных людей, которые не так давно откинулись с зоны. Разумеется, и я не белоручка, довелось общаться с людьми и пострашнее. Но почему-то мне казалось, как только со старой жизнью будет покончено, все эти люди испарятся, исчезнут. Мои попутчики всю дорогу пили водку, и «чистили в картишки» своих соседей. В последний день поездки они стали откровенно приставать к девушке с 32 места. Мне очень хотелось заступиться, но я не мог себе позволить, поскольку могли начаться проблемы. Не дай Бог драка, а мне необходимо было добраться до Москвы без эксцессов.

В Тверь я ехал с одним рюкзаком. Он у меня за спиной

В итоге нашлись люди, у которых таких проблем не было, и они заступились за бедную пассажирку. Все закончилось дракой в тамбуре, после которой двух хулиганов и двух защитников высадили в Нижнем Новгороде. Если бы бабушка узнала, что я поконфликтовал в поезде, и меня высадили, со старушкой инфаркт случиться мог.

Погуляв по Москве, я посетил старые районы, посмотрел на стройку Москва-сити, сходил в зоопарк. В Москве он просто потрясающий. В детстве по первому каналу шла передача «В мире животных», где регулярно показывали столичный зоопарк. С самых юных лет я мечтал в нем оказаться, но тотальная нищета не позволяла этого сделать.

Москва мне понравилась очень, и в Тверь я отправился в очень приподнятом настроении. Как оказалось, зря.

Город разочарований

Кому-то Тверь однозначно нравится. Обычно это люди, которые были здесь лет 5-10 назад. Они говорят, мол в городе чувствуется дыхание старины. По моему, это похоже на оправдание. В Твери очень много старинных домов, я бы даже назвал их ветхими. Они напоминают никому не нужных стариков, которые брошены на старость лет, на произвол судьбы. Более менее выглядит главная городская улица, так называемый местный Арбат – улица Трехсвятская. Со временем я увидел, что в Твери есть такие храмы, каких в Сибири я никогда не встречал. Та же Вознесенская церковь, или Свято-Екатеринский женский монастырь, сохранились до наших дней очень неплохо, но жителям города от того, что памятники архитектуры в хорошем состоянии, ни холодно ни жарко. Гости Твери могут покататься на теплоходе по Волге, места очень красивые, но на качестве жизни это никак не отражается. Вообще, туристический потенциал у Твери огромен, но только никто городом не занимается. Я читал, что в США есть такие музеи, где актеры играют жителей прошлого века, и можно будет посмотреть в живую на то, как люди жили раньше. Люди из Москвы ездили бы сюда посмотреть на цирюльников, конные экипажи, околотки и т.п.

Путевой царский дворец можно было под что-нибудь переделать. А так уже несколько десятилетий никакого ремонта в городе нет. Дороги ужасные, безработица серьезная. Горожане все мечтают уехать в Москву. Некоторые люди уезжают в Москву рано утром в понедельник и возвращаются поздно вечером в пятницу. В будни они ночуют в съемных квартирах, по несколько человек в комнате. Многие снимают в столице квартиры, где живут по три человека в комнате. Мужчины, обладающие здоровьем, но не имеющие образования ездят бригадами на разные стройки, коих в прилегающем регионе достаточно. Правда, там их никто не устраивает официально, случается, что работодатель обманывает, и тогда мужчины возвращаются домой ни с чем. Бабушка моя очень любит советский фильм «Председатель», где Михаил Ульянов играл главную роль. Он был новым председателем колхоза, где все мужчины уехали на заработки в строительные артели, деревня загибалась. Тверь на меня произвела точно такое же впечатление, как и та деревня. Город загибается.

Моя новая семья

Я очень не люблю термин «моя новая семья», но двоюродная бабушка заставляла называть новых домочадцев именно так. Моя новая семья жила, и живет поныне, в Заволжском районе, на улице Хромова, в панельной девятиэтажке. Райончик очень неплохой. И с точки зрения доступности магазинов, транспорта, и с точки зрения криминала. Какая бы обшарпанная Тверь не была, в ней по сравнению с Ленинск-Кузнецким очень спокойно. С точки зрения экологии, как я понял, в Твери не все благополучно, но если опять-таки сравнивать с моим родным городом, то просто санаторий. Бабушка говорила, что Заволжский район в плане экологии – один из лучших в городе. Наверное, этим объясняется относительно новая застройка здесь, да и цены на квартиры не малые. Правда, родственников моих толстосумами назвать никак нельзя. Когда я приехал, они жили впятером в двухкомнатной квартире. Бабушка и старшая внучка в одной комнате, тетя Таня, дядя Женя и младшенькая Маша – в другой. Как ни крути, в каждой комнате есть женщины, с которыми соседствовать было, мягко говоря, не удобно, поэтому я спал на раскладушке на кухне, а на следующий год, с конца апреля по начало июня, пока не переехал, на лоджии, благо она большая.

Вообще, с родственниками мне повезло. Они хоть люди не богатые, зато очень добрые и отзывчивые. Взяли меня, оглоеда из Сибири, кормили за свой счет. Когда я стал работать, я, разумеется, тоже давал деньги на питание, и младшей Маше старался с зарплаты что-нибудь покупать, то куклу, то книжку. Девчонка она очень смышленая, ее бы в музыкальную школу отдать, или художественную, но лишних денег в семье не было. С детскими садами в Твери, хоть население и уменьшается, напряженка. Видимо, часть из них отдали под коммерческую недвижимость, а теперь небольшой всплеск рождаемости середины 2000-х вызвал кризис. На первый взгляд, в городе мало именно молодежи. Маленьких детей хватает. Пенсионеров очень много. Людей среднего возраста тоже маловато. Горожане стараются работать в Москве или Подмосковье, где зарплаты повыше, а здесь, на их рабочих местах, трудятся выходцы из Средней Азии. В торговле много кавказцев, но ни в какое сравнению с Москвой, или нашим Ленинском, Тверь не идет, все-таки здесь преимущественно русское население.

Дядь Женя, сын двоюродной бабушки, работает водителем маршрутной газели. Деньги получает вообще не великие, поскольку автомобиль регулярно ломается. В первые дни он покатал меня по городу, рассказал немного о людях, об улицах, о районах. Чувствуется, что город с историей, но она уже мало кому интересна. Люди слишком зашорены в своих проблемах. Вокруг Твери, как грибы после дождя, растут коттеджные поселки, на которые горожане, со своих обшарпанных улиц, смотрят косо. Такое расслоение общества на тех, у кого все есть и тех,  у кого нету ничего, говорит о том, что Тверь, как город, это та еще периферия.

С дядей Женей в Твери

Представляете, за окном 21 век, а в прошлом году весь микрорайон Юность плавал в фекалиях. Канализация сломалась, и все продукты жизнедеятельности пошли наверх, в подвалы и дворы. Фекалии, кстати, плавают до сих пор. Канализацию немного почистили, но запах на улице остался, да и лужи стоят коричневого оттенка. Конечно, ситуацию еще весенний паводок подпортил, но коммунальщики должны были о нем знать. На то они и коммунальщики. Денег берут много, а толку – мало. В прошлом году, в июне, я переехал в съемную квартиру на улицу Луначарского, и теперь просто шокирован коммунальными тарифами. Деньги платим – дороги не делают, капитальный ремонт не проводят и т.п. Недавно я вызывал сантехника, засорилась труба. Был бы у меня тросик, я бы сам ее прочистил, а так в ЖЭК пришлось обращаться. Позвонил им утром, слесарь пришел только вечером, сразу с порога потребовал пятьсот рублей. Я сказал, что мы и так ему деньги платим, коммунальными платежами, на что слесарь лишь усмехнулся: «Ситуация у вас здесь не критическая. Я вас тогда в очередь включаю, дней через пять зайду». Вымогатель. Делать нечего. Пришлось платить.

О том, что стало с ленинскими «друзьями», и как закончилась моя история

Все тайное рано или поздно становится явным. Моих «друзей» посадили. Никаких дополнительных дел не возбуждали. Полиции, видимо, было просто лень. Потому что за каждым пацаном «с района» есть шлейф дел и поступков, за которые попасть в места не столь отдаленные легче легкого.

Через месяц после переезда в Тверь я нашел работу – сколачивал деревянные поддоны. Регистрации тогда у меня еще не было, поэтому пойти на нормальную работу не представлялось возможным. Работали мы в гаражах у промзоны. Я и еще пятеро молодых парней, в две смены по трое человек. За те полтора месяца, что я там проработал, ни разу не удалось выполнить план. Трудились, как проклятые, по шесть часов шесть дней в неделю. Чтобы больше получить оставались после работы, выходили в воскресенье, но получали все равно гроши. Эта работа была полезна в плане физической силы. Руки за небольшое время стали гораздо сильнее. Ушел я «с поддонов» в тот же день, как получил регистрацию. Хорошо, что нам платили после каждой смены. Хозяин, как Карабас-Барабас всегда был в мастерской, и наблюдал за тем, как мы работаем. Наверное, боялся, что украдем инструмент, или доски.

Получив официальный статус, я сразу же пошел в Ленту. Прошел обучение на водителя погрузчика, и по сей день разгружаю фуры. Работа, в основном, ночью и вечером. Платят нормально. Пока молодой – можно и на погрузчике покататься, а так, решать что-то надо. Высшее образование заканчивать. Все-таки сомнительная перспективка, прожить всю жизнь в съемной квартире в Твери. Хочется мир посмотреть, поездить. Сейчас зовут в Таиланд отельным гидом, думаю, стоит попробовать. Осенью там сезон начнется, поеду. А пока живу в Твери, по выходным езжу в столицу, думаю о будущем.

Надеюсь вы с пониманием отнесетесь к моей истории. Не будете считать меня шпаной и т.п. Я по злому умыслу дурных дел всегда старался не совершать. Вам желаю того же. А кто молодой прочел – пусть вам будет уроком, что водиться с бандитами нельзя. От этого одни беды. Бабушка, например, из-за всей этой истории болеть начала. Такие переживания в серьезном возрасте до добра не доводят.