Эмиграция в Австралию

История эта началась в декабрьско-январские каникулы 2003-2004 годов, а её развязка наступила неожиданно быстро.

К этому времени я и три моих друга представляли из себя небольшую, но стремительно развивавшуюся фирму по созданию компьютерной анимации. Мы жили в Воронеже (а Воронеж и Липецк в те годы были неформальными столицами России в нашей сфере деятельности). У нас имелся филиал в Липецке (в нём работали временно нанимаемые 5-6 специалистов по не очень творческой части — прорисовщики стен, потолков, полов в создаваемых анимационных продуктах). И периодически мы выезжали в Москву — принимали срочные заказы от владельцев крупных интернет-порталов. В Москве мы купили большую трёхкомнатную квартиру и во время выполнения дорогостоящих заказов жили и работали в ней. Наш фирма несколько раз поучаствовала в создании анимации для очень известных игровых проектов — «стрелялок-бродилок» и квестов. Нельзя сказать, что мы были миллиардерами, но в чистом виде три миллиона долларов в складчину у нас на чёрный день имелись. Каждый из нас владел личной просторной квартирой, у двоих (я и ещё один мой друг с детства и компаньон водить не умеем, да и, наверное, поздно уж пробовать) были на ходу недешёвые машины, а у троих (мне сельская идиллия не интересна) ещё и просторные дачные особняки. За без малого два года развития при невысоком уровне тщеславия и, честно говоря, довольно ленивых предпринимательских способностях это, согласитесь, неплохой показатель.

Это — чтобы сразу пояснить, что все мы четверо не нуждающиеся и нашедшие свой неплохой путь в жизни.

Но тут осенью 2003-го начались известные экономические, скажем так, брожения в обществе, показательные судебные процессы и, что было для нас самым главным неприятным «сюрпризом», эпоха пресловутых слияний и поглощений. Мы выполнили один крупный заказ (в одной «стрелялке-бродилке» прорисовали все текстуры и пейзажи плюс вырисовали двух персонажей полностью), получили оплату и решили сделать некоторую паузу в деятельности, чтобы посмотреть, каковы новые тенденции в экономике. К тому же один из нас стал счастливым и временно безалкогольным отцом, а втроём пить пиво мы как-то с выпускного класса средней советской школы не привыкли. А тут мне предпоследний заказчик всучил приглашение на международный симпозиум игровых компьютерных аниматоров, который намечался в Австралии, в славном городе Мельбурне.

Я давно мечтал побывать в Австралии, а потому взял отпуск, который должен был продлиться в течение последней недели декабря и первой недели января, и купил дорогой билет на самолёт. Подруга полететь не смогла (у её мамы стряслось обострение язвы желудка), и мои плавки в походной сумке лежали в гордом мужском одиночестве. (Да: я к моменту вылета уже знал, что времена года в России и в Австралии в каждый момент времени — прямо противоположные!) Друзья-коллеги довезли меня до Домодедово (или Шереметьево? — уже и не помню), прослезились, помахали руками, и самолёт взмыл в ночное небо.

Через несколько часов я уже смотрел, широко раскрыв глаза, на гигантскую автопарковку рядом с международным аэропортом Мельбурна. Я видел много разных парковок в разных городах России, но даже в Москве нет ничего подобного. Как будто в каком-то тумане я, повесив дорожную сумку на плечо, брёл сквозь это невообразимо огромное стадо железных животных, ничего не замечал слева и справа, а только лишь думал: «Интересно, когда я подойду к концу?» Через полчаса я вышел на Tullamarine freeway — дорогу, ведущую к собственно Мельбурну. А ещё через полчаса (это, по сути, автобан: мало кто останавливается) меня подхватил какой-то мельбурнец, и мы поехали в центр, минуя по пути Essendon (ещё один аэропорт Мельбурна) и несколько сросшихся с большим городом малых городов и городков. А в общем и целом Мельбурн (это я узнал спустя несколько недель, когда поучаствовал в вертолётной экскурсии) — невообразимо огромная агломерация городов вокруг громадной бухты Порт Филлип, уж не знаю, во сколько раз больше, чем Москва со всеми её пригородами.

Добрый мельбурнец высадил меня возле крикетного стадиона на Брантон-авеню, и первым человеком, к кому я обратился за помощью показать дорогу к отелю, оказался местный полисмен. Здесь я должен признаться, что с английским языком тогда у меня отношения были сложными: я его любил, а он меня — нет. Просто английский (не говоря уж об австралийском английском) давался мне в критических обстоятельствах с трудом. Говоря прямо, если я был в состоянии ошеломлённом, понимал я по-английски всё, а вот сказать что-либо мог с трудом и сильно запинаясь, как заика. Полисмена я спросил, если переводить на русский, примерно так: «А-а-а… простите! Как пройти…  как отель… где переночевать… простите! Как ходить город… как отель найти?» Полисмен слушал внимательно и не перебивал, а когда моя странная фраза завершилась, со мной случился второй шок. Полисмен предложил на чистом русском языке: «Может быть, поговорим нормально?»

Оказалось, что сам он родом с Урала, из какого-то небольшого городка, а в Австралию эмигрировал ещё в начале 1990-х, когда в России пошла катавасия с гиперинфляцией, бандитами, «крышами», безработицей и прочими деталями и нюансами прихотливого особого российского пути. В общем, в итоге выпили мы с ним вкусного австралийского пива в ближайшем баре, и он проводил меня прямо в нужную гостиницу. (Забегая вперёд, скажу, что нынче он работает с нами — вышел в 2010 году на пенсию, а без дела не сидится, и его австралийская жена — наш бухгалтер.)

Поскольку я прилетел в Мельбурн всё-таки не только отдохнуть, первые четыре дня, пока шёл анимационный симпозиум, я сейчас помню смутно. Из ярких впечатлений остался полуучебный-полуразвлекательный перформанс, который устроили в один из дней японские коллеги прямо на стене здания, где происходили основные доклады и дискуссии съезда: лазерное проекционное импровизационное флэш-шоу. Два японских аниматора с помощью графических планшетов рисовали простенькие мультики, их ди-джей и композитор тут же сочинял (с помощью синтезатора, компьютера и «вертушки») музыку и компилировал уже знакомые мелодии, и всё это с небольшой задержкой (максимум — полминуты) проецировалось на стену. Чем я больше всего был удивлён — так это тем, что прохожие и специально пришедшие зрители, казалось, воспринимали шоу как нечто само собой разумеющееся. Таковы достижения Австралии в научно-техническом прогрессе: всё-таки здесь —  тринадцатая по размеру экономика в мире и шестое место в мире по ВВП в расчёте на душу населения со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Ну а затем, когда симпозиум завершился, я пошёл просто гулять. Точнее — поехал, полетел и поплыл. Так увлёкся этим, что накануне Рождества только опомнился: Австралия — это фантастика. (Послал парням SMS: мол, до конца января не ждите. А потом написал на e-mail’ы: точнее — до середины февраля. Ну, они не обиделись: поняли и вошли в положение — тем более, что особых заказов нашей фирме не поступало: в тот год в России экономика решил пьянствовать не до середины января, а дольше.) За это время я успел побывать во многих городах южного и восточного побережий Австралии: в Канберре, в Аделаиде, в Брисбене и в других. И, конечно же, в Сиднее. Скажу честно: ещё с детства я мечтал побывать в США, но после Сиднея теперь уже как-то не тянет. Сидней — это фантастика вдвойне. Возможно даже, красивейший город мира. Но рассказывать о Сиднее не буду: тут лучше один раз побывать, чем сто раз послушать.

Рождество встречал в русско-украинском эмигрантском районе с модным нынче названием Балаклава. (Но бывшие россияне живут в Большом Мельбурне в основном в районе Карнеги — это слившийся с Мельбурном город Malvern East. Рядом, кстати, через Caulfield South, — район Brighton East, где живут преимущественно бывшие граждане США. Забавная ирония судьбы: эмигранты из США живут в Брайтоне.) Мы с моими новыми знакомыми нарядили кокосовую пальму во дворе в гирлянды и ёлочные шары, а к верхушке привязали проволокой традиционную красную стеклянную звезду с подсветкой, ещё с советских времён чудом оставшуюся у одного гарного хлопца из Харькова. Выпили отличной горилки, оделись в костюмы и водили вокруг пальмы хоровод, распевая «В лесу родилась пальмочка». В соседнем дворе у бывших ярославцев гостили эмигранты из Мексики, которые всё поняли: «Где бы русские ни жили, они всегда так на Новый Год  Рождество делают!» Кстати, мексиканцы и в Австралии гонят из сока голубых агав чудную текилу.

И, что называется, понеслось-поехало…

Покидать Австралию мне после Рождества и после следующих экскурсий совсем не хотелось, и я стал интересоваться у простых людей, как здесь живётся и работается. Мнения в основном были прекрасные. Да, кое в каких вопросах в Австралии жизнь труднее. (Например, существует весьма суровый закон «water restrictions» — ограничения на использование пресной воды: всё-таки пресная вода — главное условие выживания народов страны-континента, а рек и озёр тут маловато, мягко говоря. Очень строгое законодательство касаемо сбора и утилизации мусора — как для физических, так и для юридических лиц; почти как японское откровенно жестокое законодательство. И другие законы об экологии, живой природе и недрах тут тоже серьёзные и для граждан и организаций архиответственные.) Но в общем и целом всё в обществе и государстве устроено так, что если человек желает жить, работать и отдыхать честно и не нарушая прав природы и других граждан, то здесь ему будет очень хорошо и счастливо, да и продолжительность жизни окажется много дольше, чем в России. Не говоря уже о безумных красотах австралийских суши и водных просторов.

И я решил остаться в Австралии. Если сказать вернее — переехать сюда жить.

Когда закончилось действие моей визы, я прилетел в Москву и приехал в Воронеж. Фирма стояла в некотором простое (все помнят лёгкий шок в экономике после ареста Ходорковского?). Наёмные сотрудники пребывали в отпусках (а кое-кто, как впоследствии оказалось, даже уехал в Новую Зеландию и поучаствовал в прорисовках анимационной составляющей голливудского полуфильма-полумультфильма «Властелин Колец», который снимался в этой стране). Мы с моими друзьями и коллегами встретились и как следует «обмыли» идею, которая созрела в моей голове, пока самолёт летел из Мельбурна в Домодедово (или во Внуково? — уже и не помню). К тому же перед отлётом я провёл некоторый маркетинг в Австралии и поговорил с тремя довольно важными персонами анимационного мир азиатско-тихоокеанского региона.

Обсудив все «плюсы» и «минусы», обдумав все нюансы и детали, составив список предстоящих к решению проблем и вопросов, мы решили эмигрировать все вчетвером и продолжать успешно начатое на исторической Родине дело. И мы эмигрировали, помня одно из важнейших неписаных правил успешных эмигрантов. Это правило я могу пересказать вот так: не следует «сжигать мосты» — то есть, избавляться от всего имущества на Родине, финансово-деловых взаимоотношений, личных и родственных связей, рвать паспорт РФ, исповедовать принцип «ни шагу на территорию России». Практика международной жизни показала и продолжает показывать: самые успешные иммигранты (и в делах успешные, и в личной жизни, и во внутренних ощущениях души и разума) — это так называемые «челноки». Мало кто знает, что первый и главный смысл этого жаргонного слова — это не «мелкооптовые торговцы с огромными сумками», а «люди, живущие в как минимум двух странах» (в стране эмиграции и в стране иммиграции). Или, на худой конец, часто посещающие страну исхода. Даже из числа россиян можно навскидку привести несколько примеров-персон, известных во всём мире: Спиваков (Испания и Москва) и весь его оркестр «Виртуозы Москвы», Шемякин (Нью-Йорк, Париж, Будапешт, Санкт-Петербург и Москва), Илья Лагутенко (Сан-Франциско и Владивосток), Плисецкая (ФРГ и Москва).

Бытовщину и многие детали самого переезда я уже не очень хорошо помню. Но кое-какие подробности в памяти засели крепко.

Лично мы с моей подругой одежды и обуви взяли с собой мало: зачем тащить за тридевять земель дурной хлам, если в Австралии можно купить вдвое больше и по количеству, и по качеству? А вот один из моих друзей-коллег набрал два чемодана гардероба. Мало того, что потратил большую сумму на оплату самолётного багажа, так ещё и попал в цепкие, но чистые руки австралийского законодательства. Дело в том, что в Австралии есть закон об экологической чистоте, и по его установкам вы не сможете ввезти на территорию Зелёного материка подавляющее большинство растений и животных, пищевых продуктов и изделий из дерева, а также много чего ещё прочего.

Этот закон — не самодурство чиновников таможни, не снобистская прихоть и не способ получения доходов в казну. Этот закон вызван насущной необходимостью и имеет веские причины, в том числе и широко известные австралийские неприятности в прошлом. Одна из этих чудовищных неприятностей вызвала даже настоящую экологическую катастрофу: наверняка многие читали о том, как массово расплодились в начале XX века ввезённые кролики и сожрали чуть ли не всю растительность материка. Все способы борьбы с ушастыми агрессорами оказались бесплодными, и австралийским учёным совместно с коллегами из других стран пришлось выводить специальный вирус, смертельный для кроликов и безопасный для других живых существ. Конечная стоимость этой биовойны оказалась такова, что чуть не разрушила всю экономику Австралии.

Так вот: одна из статей этого закона запрещает въезд в страну в обуви с грязными подошвами. Одно дело — пара туфель (таможенник проверит их специальным сканером за две минуты), но наш друг умудрился запихнуть в чемоданы более 20 пар родной обуви! Как назло, после него в очереди стояли почти все пассажиры самолёта, на котором он прилетел, а в зале экологического контроля аэропорта именно в то утро сломался кондиционер. Таможеннику-то что? — он просто выполняет свою работу как положено. А вот пассажиры этого рейса начали свирепеть… к счастью, всё окончилось хорошо: таможенник вполголоса посоветовал отказаться от излишков обуви и попросту выбросить их в специальный бак. Что наш друг и коллега и сделал, дабы не вводить в искушение потасовки ближних своих.

А ещё одному нашему другу «повезло»: у самолёта, на котором он летел, потёк топливный бак, и лайнер посадили не в Сиднее, а в единственном аэропорту весёлого государства Папуа — Новая Гвинея. (Это там, где наш соотечественник Миклухо-Маклай жил среди папуасов-людоедов.) Авиакомпания, впрочем, не растерялась и сразу же вручила пассажирам билеты на комфортабельный паром (практически такой же, как у «Силья лайн»). А в те же часы в соседней Индонезии произошло подобное ЧП у другого самолёта, и его пассажирам тоже пришлось добираться до Австралии на том же пароме. Несколько групп туристов, отряд каких-то филиппинских скаутов, артисты, куча мамаш с малыми детьми… компания подобралась очень пёстрая и не самая флегматичная. Часам к трём ночи, так и не сумев заснуть из-за бесконечных хождений публики по коридорам и стуков об комингсы открывающихся-закрывающихся дверей, наш друг вышел на палубу своего уровня парома покурить и подышать свежим воздухом. Как же он удивился, когда за герметичной дверью встретил одну из групп артистов, которые под чарующие звуки индонезийского варианта четырёхструнной гитары репетировали… «Ой, полным-полна коробушка»!

Ну и ещё одно приятное воспоминание — об австралийских таксистах, обслуживающих пассажиров аэропортов. Во всех случаях (а кое-кто из нас переезжал двумя рейсами) эти парни даже не пытались взять лишнего: ни в виде чаевых, ни в форме обсчёта. И, услышав от клиентов (то бишь, нас) слов «я из России», багаж подносили бесплатно, лишь удивлённо качая головами: мол, ну надо же — в такую даль поехали жить… Но это — австралийские таксисты, как бы коренные жители (хотя вся Австралия состоит из эмигрантов, пусть даже и в седьмом колене). А вот таксисты, приехавшие сюда жить из США, ничуть не удивлялись: хлопали по плечам и говорили: «Waw! Russians! Very good! Molodtsy!» Что ещё раз подчёркивает простой факт: нас, русских, с американцами больше объединяет что-либо, чем разъединяет…

Ну а каковы же итоги, что я и мои друзья и коллеги имеем на сегодняшний день?

В России у нас осталось почти всё, что было. Только дачи и машины друзья продали, потому как незачем, а родителям уже не по силам. Офисы в Воронеже и Липецке да квартира-офис в Москве работают; правда, московскую недвижимость мы сдаём в аренду круглый год (кроме периода с 1 марта по 1 апреля, когда случаются наши визиты в столицу ради заключения свежих договоров и старт-апов по ним). В Липецке даже взяли двух дополнительных ребят, потому что остальные с возросшими объёмами не справляются. Ах, да: я же свою квартиру в Воронеже продал, потому что у моей подруги в конце 2000-х мама умерла, и вторая квартира нам просто без надобности.

Я и мои уже женившиеся друзья с детства и коллеги живём и работаем в основном в штате Виктория в Австралии, недалеко от Мельбурна (Сидней оказался всё же более дорогим и суетным, хоть и прекрасным городом). Первые года полтора арендовали большую квартиру и жили-работали подобно тому, как раньше это делали, наезжая временами в Москву. Затем наша австралийская фирма получила первые хорошие прибыли и по удобной ипотеке приобрела нескольким своим работникам (то есть, нам четверым; наёмные сотрудники в жилой недвижимости не нуждались) участки для застройки и материалы и наняла строителей (кстати, эмигрантскую фирму из Молдовы). И теперь у нас четыре соседних особняка — не самых больших в районе, но и, скажу мягко, не жалуемся на тесноту кухонь и других помещений. Я пока со своей подругой не «расписался», а вот ребята все поженились официально: двое импортировали невест из России, а один на очередном анимационном симпозиуме познакомился с барышней из Японии, что резко положительно отразилось и на работе нашей фирмы. (Говорят, хозяин анимационной компании, где эта девушка трудилась до перехода в фирму свежеиспечённого мужа, будучи истинным самураем по происхождению, подписав её заявление об увольнении, в ярости разрубил родовой катаной офисное кресло и громко ругался насчёт «этих наглых оккупантов Курил».)

Трое моих друзей — страстные автолюбители: в их семьях по 2 машины (обычные легковые на предмет на работу и в гипермаркет съездить плюс джипы — мы часто ездим по труднопроходимому бездорожью австралийских пустынь и полупустынь). Я пытался научиться вождению, но, видимо, не судьба: в нашей семье водит моя верная подруга, но она — откровенная лихачка, а потому джип я волей главы семьи решил не приобретать.

Состояние нашей фирменной работы нынче бурное и очень жёсткое по объёмам и графикам. Мы по-прежнему создаём анимацию и мультфильмы (теперь ещё к флэшам прибавились и традиционная рисованная мультипликация; попробовали уже себя и в коротеньком кукольном жанре, и в пластилиновой технике) для сайтов и других мультимедиа. Думаем, что в Новой Зеландии пора открывать дополнительный офис, поскольку стали регулярно участвовать в голливудских проектах. В России наша местная фирма работает всё так же и без изменений. Один из нас успешно получил высшее художественное образование в мельбурнском университете: теперь он — дипломированный искусствовед и живописец,  потому у нас возникла интересная тема принять посильное участие в оцифровке музейных архивов Австралии и медиа-реставрации старинных картин и эскизов (может быть, вскоре и россияне смогут зайти на соответствующие новые сайты). А я, вдохновившись частыми поездками в Сидней, поступил на архитектурный факультет (на заочную форму обучения) одного из здешних вузов и, если вдруг на старости лет надоест анимация, примусь за проектирование домов.

Напоследок хочу сказать, что катастрофически не хватает времени на коал. Дело в том, что все наши четыре семьи стали волонтёрами организации по спасению и помощи коалам. Увы и ах, но популяция этих удивительных сумчатых медведей в Австралии уменьшается из-за вырождения эвкалиптовых лесов, и они сами выходят к людям, ища и прося помощи — особенно во время регулярных засух. Никто не может устоять перед тем, как доверчиво тянут свои лапки-ручки к старшим братьям-людям эти почти плюшевые смышлёные добродушные зверьки! Сердце в груди переворачивается, когда, бывало, напоишь водой вышедшего из леса малыша-колу, а он в знак благодарности вскарабкивается тебе на плечи и, обнимая за шею, льнёт к тебе, как к папе или маме… В общем, мы с друзьями-коллегами решили, что в ближайшие год-два каждое воскресенье будем сообща посвящать волонтёрской помощи коалам.